Катаси с детства хорошо плавал, как и все в его семье. Однако вода сомкнулась над его головой совершенно неожиданно, сменив летний воздух холодным покровом. В ушах зашумело, и на пару мгновений Катаси потерялся, перестал понимать, где верх и низ. Этого оказалось достаточно для того, чтобы ноги его запутались в водорослях. Он с трудом освободился, на секунду ему даже удалось выплыть на поверхность, жадно глотая воздух. Однако из плена реки он вырваться не смог. Течение понесло его в сторону океана.

Вода кидала его из стороны в сторону, мальчик совершенно не мог ничего поделать. В голове яркой вспышкой сверкнула мысль, что надо плыть к берегу. Да куда там! Река несла его по своей воле всё дальше. Пару раз он будто бы терял равновесие. Тогда голова его скрывалась под поверхностью, а гортань обжигала ледяная вода. Он тонул, а ноги будто бы тянули ко дну чьи-то невидимые руки.

Он не понял, когда силы покинули его. Вода будто проглотила мальчика, и его тело, тяжёлое и сонное, потянулось ко дну. Водоросли над его головой становились всё гуще, пока солнечный свет и вовсе не померк. Пузырьки воздуха летели вверх, рассыпаясь, точно горошины.

Вдруг стало светло. Свет ослепил его. Мальчик подумал, что, может, именно так выглядит смерть, но это была не она. В мгновение ока что-то выдернуло его из воды к спасительному воздуху. Перед глазами мелькнули плавники, переливающиеся зелёным, красным и золотым, что-то больно кольнуло над правой бровью. Вода вокруг забурлила… Катаси оказался на мелководье.

Женский визг убедил его в том, что он ещё жив. Катаси кашлял. Вода покидала его лёгкие и желудок, грудная клетка казалась исцарапанной изнутри когтями голодного зверя. Его потащили к берегу. Это были жительницы их деревни, местные вдовы, служившие прачками при семьях ныряльщиц за жемчугом – те приносили в семью доход, но не могли уследить за чистотой собственных домов.

Одна из них, говорили, была ещё и ведьмой, обладавшей силой видеть незримое. Именно она заставила Катаси, всё ещё слабого, сесть. Пальцы её больно вцепились в подбородок, а ладонь другой руки убрала со лба отросшую чёлку. Её пытливый взгляд был прикован к тому месту над бровью, где всё ещё пульсировала боль.

– Надо кровь остановить, – пролепетала одна из женщин. – Шрам точно останется…

Ведьма цокнула языком. Катаси навсегда запомнил этот звук как пренеприятный.

– Да и не только шрам, – сказала та. – Он теперь меченый.

Позже женщины уверяли, что видели, как из воды мальчика к берегу вынес огромный карп, плывший против течения.

Катаси

Иваки Катаси жил на свете двадцать один год и совсем не собирался умирать. Эта мысль посетила его в тот момент, когда земля под его ногами не просто содрогнулась, но разошлась в стороны, поднимая клубы пыли. Юноша полетел вниз и невольно вспомнил случай из далёкого детства, когда совершенно так же потерял под собой опору и неожиданно рухнул. Однако теперь под ним была не река, а глубокая трещина в земле. Рядом не было никого, кто мог бы ему помочь, а на явление волшебного карпа надеяться не приходилось.

Пыль лишила его зрения ещё до того, как падение завершилось. Руки судорожно цеплялись за короб с кистями и чернилами, будто бы от этого зависела его жизнь, шляпа, прежде защищавшая от солнца, слетела с его головы… Затем он ударился затылком, в ушах зазвенело, а сознание его покинуло.

Когда Катаси очнулся, он с удивлением обнаружил, что всё ещё жив. В этом не было никаких сомнений, так как голова его гудела, а глаза сквозь прикрытые веки всё ещё были способны различать свет. Несомненно, даже если бы он стал призраком, едва ли он бы мог ощущать головную боль. Его плоть буквально вопила о жизни, сохранившейся в ней каким-то чудом, не иначе.

Он попытался сесть, но движение вышло слишком резким, и к горлу подступила тошнота. Что-то коснулось его губ. В рот полилась терпкая жидкость. Женский голос, удивительно ласковый, но при этом какой-то неестественно холодный, произнёс:

– Не время, милый мой, тебе просыпаться, пей, пей, набирайся сил. Они мне понадобятся.

Смысл фразы ускользнул от него, и позже он с трудом смог вспомнить неясный шепот.

Следующее пробуждение оказалось приятнее.

Катаси сел, осторожно на этот раз. Однако опасения его были излишними. В теле не осталось тошноты или боли. Разве что небольшая слабость да лёгкое головокружение. Такое бывало после слишком долгого сна в неудобной позе. Правая рука немного онемела. Он понял вдруг, что она перевязана от локтя до самого запястья. Юноша порадовался, что ведущая рука у него левая, в отличие от многих сверстников. Значит, и кисть он сможет держать, а это главное.

Комната была незнакомой. Свет падал через открытое окно, на полу танцевала кружевная тень деревьев. Те росли к дому так близко, что ветви их так и норовили забраться внутрь. Воздух был чист, но, казалось, какой-то необъяснимый и тревожный запах затхлости портил его вкус. Катаси стало неуютно.

Впрочем, мысль эта быстро покинула его, потому что одна из перегородок со знакомым шуршанием отъехала в сторону. В комнату влетели две девушки в простых, но опрятных одеждах. Они без особого изящества поклонились ему и, прежде чем он успел хоть что-то сказать или сделать, вновь скрылись за створкой.