Галоши против мокроступов. О русских и нерусских словах в нашей речи

Новая книга известной писательницы и блогера Елены Первушиной посвящена заимствованным словам в русской речи.

В. И. Даль вот так рассчитывал примирить «славянофилов» и «западников» своего времени.

«Где же нам учиться по-русски? – спрашивал Даль. – Из книг не научиться, потому что они писаны не по-русски; в гостиных и салонах наших – подавно; где же учиться? Остается одна только кладь или клад – родник или рудник, – но он зато не исчерпан. Это живой язык русский, как он живет поныне в народе. Источник один – язык простонародный, а важные вспомогательные средства – старинные рукописи и все живые и мертвые славянские наречия. Русские выражения и русский склад языка остались только в народе; в образованном обществе и на письме язык наш измололся уже до пошлой и бесцветной речи, которую можно перекладывать от слова до слова на любой европейский язык».

Он писал: «Мы не гоним общей анафемой все иностранные слова из русского языка. Но к чему вставлять в каждую строчку „моральный“, „оригинальный“, „натура“, „артист“, „грот“, „пресс“, „гирлянда“, „пьедестал“ и сотни других подобных, когда без малейшей натяжки можно сказать то же самое по-русски? Разве: „нравственный“, „подлинный“, „природа“, „художник“, „пещера“, „гнет“, „плетеница“, „подножье“ или „стояло“, хуже?»

Известен предложенный Далем Жуковскому перевод отрывка с современной им обоим литературной речи на тот язык, который представлялся Далю подлинно-национальным русским языком:

«Казак оседлал лошадь, как можно поспешнее, взял товарища своего, у которого не было верховой лошади, к себе на круп, и следовал за неприятелем, имея его всегда в виду, чтобы при благоприятных обстоятельствах на него напасть».

У Даля получилось так: «Казак седлал уторопь, посадил бесконного товарища на забедры и следил неприятеля в назерку чтобы при спопутности на него ударить».

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Вероятно, языки начинают «поглощать» иностранные слова, как только впервые встречаются друг с другом. Можно сказать, что два языка, как две женщины, придирчиво оценивают наряды и украшения друг друга и выбирают, что бы скопировать. Или еще проще: люди решают, какие предметы и понятия им удобнее называть теми словами, которые придумали иностранцы, а какие названия лучше перевести. Эти решения принимаются зачастую бессознательно, а результат получается «сам собой»: какие-то иностранные слова остаются в языке и становятся родными, какие-то, как кукушата, вытесняют старые, «коренные» слова; какие-то, побыв модной новинкой, навсегда вымываются из нашего языка.

И тем не менее каждый по-прежнему может принять свое решение. За ваш личный словарь, за то, какие слова вы будете использовать, отвечаете вы и только вы. Можно называть галоши мокроступами, а архитектора – зодчим. И наоборот: человеколюбие можно называть гуманизмом, а печаль – депрессией. Выбор за вами. Но очень хорошо, если вы будете принимать его сознательно, думая, в каких случаях лучше подойдет иностранное, а в каких – «родное» слово (и родное ли оно на самом деле, или это просто давно забытое заимствование).

Очевидно, «поглощение» русским языком иностранных слов началось очень давно. И неплохо было бы понять, пусть и в общих чертах, как именно это происходило, какие слова приживались, а какие отторгались языком. А для этого полезно вспомнить историю нашего языка, тем более что история эта древняя и славная.

И если вас беспокоит будущее русского языка, то лучший способ понять, как сохранить его богатство, – это изучить его историю, узнать, как он менялся в прошлом и как нарабатывал то самое богатство, которое мы сейчас и пытаемся сохранить.

Одним из основных способов исследования передвижений народов по планете, кроме собственно археологии, является изучение заимствований слов, рассказывающих, с какими народами наши предки устанавливали контакты.

Славянские племена появились на равнине, которая позже будет называться Русской, в VI–VIII веках нашей эры. Их путешествие, видимо, началось еще раньше – в IV веке нашей эры. Языки древних славян относились к индо-европейской семье, в которую входили языки, сформировавшиеся в 6–4-м тысячелетиях до нашей эры.

На древнейшем праиндоевропейском языке, сложившемся около 5 тысяч лет до нашей эры, говорили арии – кочевники, вторгшиеся в Индию в 1500–1200 году до нашей эры. Возникает естественный вопрос: откуда же пришли эти кочевники, где они жили до того, как попали в Индию? К сожалению, данных об этом очень мало, а версий – очень много, начиная с предположения о территории между Красным и Средиземным морями и заканчивая легендой о Гиперборее. А главное, многие из этих версий имеют отчетливую политическую окраску (что, если подумать, очень странно, а если подумать еще, то уже не представляется таким странным). Поэтому строго научный ответ сейчас дать невозможно. Но есть и хорошие новости: у не сохранившегося до наших дней праиндоевропейского языка остался близкий родственник – санскрит [1] .

Священные тексты ариев, «Веды», долгое время передавались устно, позже были записаны и донесли до нас древний жреческий язык Индии, первая грамматика которого была сформулирована около V века до н. э. Именно этот язык и называется санскритом

Этот язык сохранил многие слова из древнейшего, еще не распавшегося индоевропейского наречия, как иногда хранят из сентиментальности детские игрушки и старые семейные прозвища. Прежде всего это слова, обозначающие родственников, членов семьи:

matar – мать (матерь)

bhratar – брат

svasar – сестра

sunu – сын

duhitar – дочь

jani, jani – жена

vidhava – вдова

devar – деверь

и некоторые формы самых широко употребляемых глаголов:

jiv – жить (jivati = живет)

is – искать (ichati = ищет)

da – давать

grabh, grah – хватать (ср. грабить)

tras – бояться, дрожать (ср. трястись, трус)

plu – плыть

vart (vrt) – вертеть

budh – бодрствовать, замечать (ср. бдеть, будить)

ru – кричать, реветь (ravati = ревет)