Аша тоже это чувствовала. Конечно, чувствовала. Мы чувствовали это повсюду.

{Отпустите ее,} повторила Аша. {Возвращайтесь. Нам нужно уходить. Мы выполним наше задание в другой раз.}

Задание? Да кого сейчас волновал этот хромой дворянин?

У меня были дела поважнее.

Потому что он был здесь.

Даже в море вампиров и магии он выделялся. Его присутствие было больше, чем их всех, — оно притягивало. Все остальное — бесчисленные души, серая морская пена, холод ночи — обрамляло его, как трон, словно вселенная просто сориентировалась вокруг него, когда он поднялся из прибоя.

Уже тогда, сквозь хаос и недостаток информации, я знала, что являюсь свидетелем чего-то смертоносного, невероятного и ужасного. В тот первый момент я поняла, что он лидер.

С тех пор я выжигаю его присутствие в своей душе. Каждый его угол. Каждый запах, который война донесла до меня с морским бризом. Даже с такого расстояния я чувствовала его внешность сквозь нити — он носил прекрасные одежды, а поверх них — еще более прекрасные доспехи. Его длинные волосы, отражая лунный свет, солеными прядями лежали вокруг плеч.

И, конечно же, рога. Черные как ночь, они торчали из его верхней части лба и загибались назад. Они не были похожи ни на что, что я когда-либо видела раньше. Наверняка творение какой-то темной, неведомой магии.

Он был проклят. Он был испорчен. Я чувствовала это даже отсюда. И когда он перешагнул через тело Раэты, я даже не задумалась, а потянулась к спине и вытащил лук.

Я была фантастическим стрелком. Человеческие глаза ошибаются. Но нити никогда не обманывают.

У меня был идеальный прием. От меня к нему тянулась одна нить, прямо к его сердцу.

{Вернись, Силина!} скомандовала Аша.

{У меня есть выстрел.}

{Ты слишком далеко.}

Я не была слишком далеко.

Я нарисовала.

{Мы не можем пожертвовать еще одной Сестрой!} Аша зарычала — так сильно, что у меня голова раскалывалась.

Он ступил на берег. Нить между нами натянулась. Я почувствовала, как он повернул голову. Почувствовала, как его взгляд упал на меня. Почувствовала, как его ядовитая магия дрожит по связи.

{Силина, Зрячая Мать приказывает тебе вернуться.}

Я смогу.

Я смогу.

Мои руки дрожали. Все мое внимание было направлено на то, чтобы прорваться сквозь все эти ощущения и упасть только на него. Больше ничего не существовало.

Но взгляд Зрячей Матери был устремлен и на меня. Сестра не могла ослушаться Зрячую.

Я опустила лук и отступила, убегая в хаотичную ночь. К тому времени как я добралась до Аши, я настолько перенапрягла свою магию и свои чувства, что спотыкалась о камни на дороге. Я знала, что в Крепости меня ждет наказание, но мне было все равно.

Этого наказания было достаточно. В тот момент.

Момент, когда я отпустила его.

Я буду думать об этом моменте долго, очень долго.

ГЛАВА 2

Когда они забирают ваши глаза, они забирают их медленно — как подношение, которое дается по частям каждый день, а не сразу.

Зрячая мать сказала мне тогда, что для Акаэи это значит больше. Один-единственный поступок может быть совершен в порыве. Он может быть необдуманным. О нем можно сожалеть. Но никогда не будет опрометчивым решение каждый день в течение года дарить богине свои глаза, и каждый раз это делать всерьез.

Это был честный обмен. В конце концов, Арахессены спасли меня.

Мне было десять лет. Старше многих. Я остро осознавала это тогда и буду осознавать всегда — те десять лет жизни, которые отделяли меня от моих сестер. Большинство из них едва ли помнили процесс своего посвящения, как и жизнь, которую они вели до приезда сюда. Арахессен и Соляная Крепость — вот все, что они знали. Иногда я жалела их, ведь они полюбили бы это место еще больше, если бы поняли, каково это — жить за его пределами.

А я понимала. Я все помнила.

Я была достаточно взрослой, чтобы помнить, как горела каждая капля экстракта Маратина, попадая мне в глаза. Я была достаточно взрослой, чтобы помнить последующие видения, которые заставляли меня просыпаться по ночам со слезами на лице. И самое главное, я была достаточно взрослой, чтобы помнить, что даже эта боль была объятиями по сравнению с внешним миром.

Люди думали, что мы настолько изолированы, что не слышим того, что о нас говорят. Глупости. Мы слышали все. Я знала, что люди говорят о нас как о сумасшедших — как будто мы принесли какую-то немыслимую жертву. Это была не жертва. Это был обмен: Закрой глаза, дитя, и ты увидишь целый мир.