— Ребята, где тут Света живет?

— Какая Света, Морякова, или ведьмина дочь? — тут же спросили в три голоса и он вынужден был согласиться:

— Ведьмина дочь.

— А, эта вон там…

Света была во дворе и тоже занималась рубкой пиленых дров. Видимо недавно всем привезли. Увидев его воткнула топор и вытерла лоб, настороженно на него глядя.

— Здравствуйте, — кивнул Максим.

— Кого черти несут?

— Ну почему же черти. Я Светлов Максим, работник полиции.

Она усмехнулась одними губами, глаза как колючие иголки.

— Вы Светлана, да? Что вы можете сказать о Кривоносове Андрее, или может быть о его жене, Наталье?

— Ничего хорошего не могу сказать. Чтоб им ни дна ни покрышки, — тут же ответила она и поджала губы. Её худое лицо стало совершенно некрасивым.

— Когда я спрашиваю про Кривоносова у ваших односельчан, на меня тут бросаются. А вы совершенно иначе реагируете, — улыбнулся он, пытаясь разрядить атмосферу. Напрасно. Женщина смотрела на него, уперев в бока руки.

— А почему у вас сложились неприязненные отношения с Андреем, расскажите?

Она только глазами сверкнула.

— Ответьте, мне нужно восстановить картину событий!

Светлана ухмыльнулась нехорошо:

— Ладно, отвечаю. Я его любила, а он надо мной посмеялся.

— Угу... и что же случилось?

— Мы встречались, когда учились в школе. Он сам за мной ходил, звал на пруд, смотреть, как весной прибывает вода. Мы ходили каждый день, мерили воду, в тетрадке записывали сколько сантиметров за ночь прибыло. Он поцеловал меня. А потом… вмешалась Наталья.

— Вмешалась?

— Увела его. Убедила, что я не нужна ему.

— Вы думаете, в таком можно убедить?

Она пожала плечами:

— Наверное. Он ведь говорил, что любит. А потом ушел к ней.

— И что потом?

— Потом я страдала долго, а он на Наташе женился. И я его приворожила. На свою беду.

— Почему на беду? Не помогло?

Она покачала головой:

— Нет.

— Ясно. И с тех пор вы Андрея ненавидите. Это всё, что у вас с Кривоносовым случилось?

Она хмуро посмотрела на него:

— Хуже нет, чем не верить. Я ведь тоже не верила, хотя моя мать ведьма. Я думала, про неё просто так говорят и все её заклинания не действуют. И слова приворотные из её книги читала так, похулиганить. Я не понимала, что делаю. А знаете, что я тогда сделала?

Она подняла голову и взглянула на него. Глаза у нее лихорадочно горели.

— Я не его, я себя к нему приворожила. Спутала слова и себя приворожила к нему заклятьем вечной посухи!

— Это значит… что? Я не очень разбираюсь в таких вещих.

— Что никогда мне не любить другого, не хотеть никого, кроме него, до самой смерти!

— Я-асно, — проговорил он, следя, как глаза у неё разгорелись, будто у кошки. Того и гляди начнут деревья гнуться под её диким напором.

— Ясно тебе, — шепнула она. — Пошли вы все… ненавижу.

— А что было потом? — спросил он. — Андрей вас как-то задел, может быть что-то вам сделал?

— А тебе разве не рассказали? Не рассказали, что потом было? Как я демона с досады призвала? Как моя мать погибла, его останавливая? Как прошло с десяток лет и Андрей вдруг приехал? Я тут загибаюсь, а он приехал! Краси-ивый…

Она вздохнула и добавила:

— Не изменился совсем, сволочь. Вот вообще. Я на старуху похожа, Наташка его как бабка, постарела, растолстела, а он!

— И что случилось, когда он приехал? Он к вам заходил?

Светлана рассмеялась горько:

— Заходил! Он на поминках выпил и зашел покрасоваться. Показать, какой он молодец и что мои все страдания напрасны были. А я жила в собственном привороте, понимаешь? Это трудно. И вдруг он на пороге, молодой, довольный. А я вон какая. Я его спрашиваю, как ты? А он говорит, хорошо живу, жена, дети. А я во сне ад вижу, так ему и сказала... а он засмеялся и ушел. И я тогда ночью… — она закашлялась. — Ночью пошла на кладбище и сняла печать.

— Печать… — пробормотал он.

— С материной могилы. Чтобы он вернулся.

— Кто вернулся?

— Тот, кого я призвала. Подселенец.

— А кто это?

Она только усмехнулась:

— Это тот самый демон так называется. Подселенец. Он людей заселяет и все становятся как он, подселенцами. Ты в такое не веришь, ясно, но лучше уезжай отсюда, пока не столкнулся с подселенцем. Он теперь расплодился, повсюду своих завёл.

Максим сказал:

— Ладно. У меня только ещё один вопрос, про Наталью…