— Вообще-то у нас с тобой здесь был первый поцелуй, — усмехается Лис, склоняясь ко мне и легонько касаясь губами моей щеки. — И я очень рад, что спустя столько лет, мы, Мариш, вновь оказались здесь. И можем его повторить, но уже в новом статусе…

Находит мои губы и жадно впивается в них, порывисто притягивая к себе за затылок. Целует настойчиво, пылко, буквально порхая по грани приличий и бесстыдства, заставляя мой пульс ускоряться до предела.

Моё тело, как всегда, с лёгкостью откликается на его ласки, вот только вихрь мыслей в моей голове никак не желал утихать.

— Лис… — пытаюсь отстраниться от него и немного перевести дух после такой внезапной вспышки страсти.

— Ты теперь моя, — с нежностью говорит Лис, обхватывая ладонями мое лицо и начиная неторопливо осыпать поцелуями каждый сантиметр кожи. Закрываю глаза, пытаясь совладать с демонами прошлого, выкинуть из головы все ненужные мысли и просто отдаться моменту здесь и сейчас. Но получается, откровенно говоря, не очень. — Я тогда даже мечтать не мог, что этот момент настанет. Знаешь, Мариш, иногда мне кажется, что ещё чуть-чуть и у меня сердце разорвётся от счастья… Непривычное ощущение, но мне нравится.

Прикусываю до боли нижнюю губу, пытаясь заглушить внутри муки совести. Для Лиса эти места и дача Корсаковых ассоциируются с нашим первым поцелуем. А вот я о нём даже и не вспомнила. Потому что для меня это место было связано только лишь с одним человеком. И только с одним событием.

Мой первый раз с Яриком…

Восемь лет назад

Нерешительно замираю на полпути. Наверху небольшого домика с мансардой промелькнул огонёк света.

Этот дом совсем недавно построили Сашка вместе со своим отцом на краю участка, на тот случай если, молодёжь решит полностью оккупировать дачу. С учётом количества человек в нашей компании, которые собрались на день рождения Мереминского, в основном доме спальных мест действительно оказалось впритык. Хотя это никого особо не парило. После нескольких десятков литров бухла, которое уже успели выпить парни, никто бы не заметил, даже если пришлось завалиться спать прямо под кустом малины.

Домик был уже полностью достроен, оставалось только кое-что завершить по внутренней отделке, но Корсаков строго-настрого запретил нам соваться туда из-за соображений безопасности. Ребята, конечно, побурчали немного, но всё же не решились ослушаться хозяина дачи. А вот для Мереминского, похоже, закон был не писан, и на запреты лучшего друга ему было чихать. Интуиция подсказывала мне, что после грандиозного скандала, который закатила ему его ненаглядная, Ярик решил свалить от всех как раз туда, в маленький домик.

Мне никогда не нравились девушки, с которыми он путался. Даже не встречался — нет, серьёзных отношений для Мереминского по-прежнему не существовало. Только лёгкое необременительное общение в горизонтальной плоскости, которое обычно продолжалось пару-тройку недель, а иногда и меньше. Я искренне не могла понять, чем они все его так привлекали. Кроме каких-то выдающихся сверху или снизу внешних данных и кукольных лиц, зацепиться там особо было не за что. Интеллектом и чувством юмора никто из девушек Ярика тоже не блистал, но к этому мы уже давно привыкли в нашей компании. Но это ещё оказалось полбеды. Потому что за те полтора дня что мы тусили на даче, Алина — а именно так звали избранницу Мереминского, успела выбесить всех.

Она не признавала личных границ, постоянно задавала неуместные вопросы, отпускала язвительно хамские замечания в адрес окружающих, а ещё могла закатить истерику на пустом месте. Что она и делала на протяжении всего дня. Ярик героически терпел её закидоны, успокаивал, переводил тему, затыкал ей рот поцелуями, старался отвлечь любым способом, но ситуация только накалялась.

От последнего скандала, который она устроила Мереминскому, содрогнулись стены Сашкиного дома, затихли в траве сверчки, и даже проснулся захмелевший ещё в начале вечера Мэл, который, напившись, обычно всегда спал беспробудным сном до самого утра.

— Чё этой скандАлине опять не так? — недовольно протянул Болдарев, протирая глаза и припоминая прозвище, которым я наградила последнюю пассию Мереминского.

— Да кто ж её знает, — пожал плечами Корсаков, вместе с нами прислушиваясь к крикам, доносящимся из дома. — Но дело пахнет жареным…

Раздался какой-то грохот, а следом за ним звон разбитого стекла. Кажется, для подкрепления аргументации Алина решила перейти к швырянию предметов.

— На этот раз, мне кажется, они точно разбегутся, — вздохнула девушка Корсакова, Оксанка, пытаясь укрыться от разрастающегося скандала в объятиях Сашки.

— Да похрену вообще. Пускай сваливает. Зато хоть отдохнём нормально.

— А мне жалко Ярика. У человека день рождения завтра. Двадцать лет всё-таки, юбилей, а тут такое…

— Ну он сам её сюда притащил, — заметила я, даже не пытаясь скрыть нотки злорадства в своём голосе. Но при этом мысленно скрестила пальцы, чтобы Мереминскому не прилетело от этой сумасшедшей каким-нибудь тяжёлым предметом прямо в его смазливую физиономию. — Поэтому он знал, на что подписывается.

— Не понимаю, чего он в ней нашёл, — покачала головой Оксанка, озвучивая вслух мои мысли. — Зачем ему вообще терпеть эту дуру…