Галадра застывает в недоумении, и Драгана, наискосок взмахнув клинком вспарывает реальность, чтобы оказаться рядом с врагом и нанести удар.

Лезвие вгрызается в доспех, оставляя глубокую рану на плече. Матриарх шипит от боли и пытается контратаковать, но девушки уже нет рядом. Раз за разом, словно призрак, неуловимый и смертоносный, она атакует, используя разломы в пространстве. Планомерно пробивая брешь в обороне врага.

Я не могу оторвать взгляда от этой чудовищной пляски. Сложно поверить, что эта несгибаемая воительница — та самая девушка, что всего пару минут назад плакала от счастья в моих объятиях. Та, кто открылась мне, обнажив уязвимую душу. Сейчас в ней нет ни капли мягкости. Только непоколебимость и холодная ярость.

Наблюдая за схваткой матери и дочери, я вижу, как Галадра сдувается прямо на глазах. Миф о её неуязвимости, легенда о невероятном могуществе — всё, во что она верила столь долго и истово, рассыпается в прах под безжалостными ударами реальности.

И дело не только в физических ранах, хотя и они, несомненно, ослабляют главу Дома Архарц. Куда страшнее для неё осознание собственной слабости, понимание того, что её превосходство — не константа, а иллюзия, которую так легко развеять.

Я вижу смятение в её глазах, ощущаю, как рушатся внутренние барьеры, как она теряет контроль над ситуацией и над собой. Галадра, всегда такая надменная и самоуверенная, сейчас выглядит потерянной и растерянной, как дитя. Она не понимает, как это возможно — чтобы кто-то, тем более её собственная дочь, могла вот так запросто превзойти её.

Факты говорят сами за себя. Младшая дочь, всегда считавшаяся слабой и недостойной, сейчас явно доминирует в схватке.

Кажется, я догадываюсь, как это стало возможно. Класс Драганы — это не просто полный антипод её матери, нет, это идеальное оружие, естественный хищник. Её личная Немезида.

На лице Матриарха отпечатано неверие. Её доспехи превратились в лохмотья. Тело покрыто ранами разной степени тяжести.

А потом Драгана оказывается прямо перед ней, и лезвие пронзает сердце врага насквозь, показавшись из спины.

И в этот миг я вдруг вижу то, что не видел никогда раньше. В глазах Матриаха, застывшей в агонии, отражается любовь. И гордость. Усмешка кривит её губы, но это уже не злобный оскал. Это улыбка триумфа.

— Я всегда… — хрипит она, и кровь пузырится на губах. — Всегда хотела, чтобы ты стала сильной… Чтобы могла выдержать любой… удар. И посмотри, какой… ты стала… благодаря мне.

— Ты ошибаешься, — голос Драганы тих, но твёрд. — Ты лишь била по мне, снова и снова, думая, что куёшь клинок. Но всё, что ты делала, — это проверяла меня на прочность. Каждый раз, когда ты запирала меня в подвале, морила голодом, унижала, отвергала — я могла сдаться. Хотела сдаться. Но я решила бороться, — по щекам девушки бегут ручейки слёз, но она не моргает. — Не ты выковала меня. Ты лишь показала, что я не сломаюсь. Выжить — это мой выбор. Стоять здесь — это мой выбор. Я стала сильной не благодаря тебе, а вопреки.

Матриарх слушает слова дочери, и на её лице отражается целая гамма эмоций. Боль и гнев постепенно сменяются ошеломлением, потом пониманием. Её кожа сереет, а кровь продолжает толчками вытекать из раны в груди.

— Может… может ты и права, — её голос звучит неожиданно тихо, почти шёпотом. — Я вижу тебя.

«Теперь я вижу тебя настоящую», — вот, что хочет, и не может выразить Галадра. Её эмоции — это кипящая чёрная смола горечи, прозрения и опустошения.

Она поднимает дрожащую руку и касается щеки дочери в удивительно нежном жесте.

— Нам обоим… пришлось убить своих… матерей. Эта цепь ненависти… въелась в кровь… нашего рода. Пора её разорвать!

— За всё, что ты отняла у меня, — шепчет девушка, глядя на мать расширившимися глазами. — За Вальтору. За наше детство. За Восходящих Пульсаров. За Аяра. И за меня!

Клинок проворачивается в груди Галадры, рассекая уязвимую плоть, и с хлюпаньем выходит из подмышки. Из раны хлещут алые потоки вперемешку с невидимой арканой.

— Прощай, мама…

Драгана замирает, глядя на ту, кого столь долго ненавидела. По её щекам текут слёзы боли и облегчения. Дрожащие окровавленные ладони стискивают рукоять меча.

— Сломай эту цепь… дитя моё, — из последних сил шепчет Галадра. — Отныне ты — Матриарх Дома Архарц.

С этими словами она издаёт последний вздох, и её рука безвольно опадает, прочертив алую полосу на щеке дочери. Обмякнув, тело бывшего Матриарха рушится на пол.

А её дочь всё стоит, не в силах отвести взгляд от умиротворённого лица своей матери. Плечи её мелко дрожат от беззвучных рыданий.

Я подхожу к своей невесте и осторожно обнимаю, прижимая к себе. И в тот же миг Драгана разворачивается, утыкаясь мне в грудь. Её бьёт крупная предательская дрожь.

— В момент активации браслета, когда Сопряжение предложило выбрать класс, я молилась… — сдавленно шепчет она, стремясь заполнить тишину. — Молилась, чтобы мне была дарована сила. Возможность одолеть её. Сразить её раз и навсегда.

Я глажу девушку по волосам, шепча какие-то бессвязные утешения. Боль и облегчение Драганы почти осязаемы. Я не могу представить, каково ей сейчас. Потерять мать, обрести свободу, исполнить мечту — и всё это в один миг. Слишком много для одного измученного сердца.