Бронзовые маски.

«Плаза».

Бак.

Грегор.

Реальность ударила по затылку.

Горячие слезы хлынули из глаз, обжигая холодную кожу. Я с трудом приподнялась и обнаружила себя на чистом матрасе. Одежда, пропитанная кровью, потом и пылью все еще была на мне. В целостности. Легкие словно воспламенились, когда я сделала глубокий вдох. Острая боль пронзила грудь в том месте, куда упирался ботинок одного из нападающих. Скользкий страх пополз по коже прямиком к шее и с силой сдавил ее, будто удавка. Водопад эмоций каскадом обрушился на меня. Больше ни один глоток воздуха не добрался до легких. Я задыхалась. Пыталась ослабить давление веревок, бесполезно ерзая на месте.

Где Рэй? Где Броуди? Где, черт возьми, я нахожусь?

Рыдания рвались из глотки, но я заперла все чувства и эмоции, что острыми когтями разрывали мое и без того раненное сердце. Я не дам им и шанса увидеть страх, который сотрясал меня изнутри. Который крепко держал меня за горло и угрожал окончательно раздавить.

Дверь в помещение, где я находилась, открылась. Зашел Ройс, держа в руках поднос с бутылкой воды и сэндвичем.

Соколы. Соколы ворвались в «Плазу» и спасли нас.

Мои глаза расширились от осознания, а сухие губы приоткрылись. Я ошарашено смотрела на него, словно он воскрес из мертвых. Выражение его лица было непроницаемым. Коротко подстриженная борода открыла взору поджатые губы. Он выглядел свежо и опрятно. Сколько дней прошло с момента нападения? Сколько дней я лежала без сознания в этом богом забытом месте?

– Привет, зефирчик, – как-то странно сказал он и впервые не вложил в придуманное им прозвище эмоций. Он медленно приблизился и опустился передо мной на корточки. Бутылка желанной воды манила вгрызться в пластик зубами. – Нам нужно поговорить.

Поговорить? Он действительно использовал это слово, когда я буквально не чувствовала онемевших конечностей? Когда я буквально находилась в шаге от падения в пропасть отчаяния?

– Где Рэй? – Я не узнала своего голоса. Он прозвучал сипло и низко, будто слова неделями не срывались с губ.

Ройс пристально всматривался в мое лицо и молчал. В его глазах ничего не изменилось, когда я назвала имя Рэя. Могло ли это означать, что он жив и в безопасности? Что он где-то здесь, связан и обезвожен, и задает точно такой же вопрос?

– Я развяжу тебя, но попрошу вести себя хорошо, договорились?

Что он сейчас сказал? Ройс попросил меня вести себя хорошо? Это какой-то дурацкий розыгрыш или мы оказались в параллельной вселенной? И как мне его называть? Батончиком?

– Где Рэй? – Нотки враждебности сквозили в моем тоне. Ройс опустил поднос и потянулся к веревкам. Я собрала остатки сил, что плескались где-то глубоко внутри меня. Если Ройс надеялся, что я покорно выполню его просьбу, то его ждало разочарование.

– Помнишь, о чем я говорил тебе на территории Фрателли?

– Что? – Недоумение отразилось на моем лице. Я несколько раз моргнула, надеясь, что это какой-то глупый розыгрыш. Что все произошедшее – затянувшийся кошмар, и я никак не могу проснуться.

– Я просил не отказываться от нашей помощи.

Раздражение разлилось по венам, но лучше оно, чем щемящая боль в сердце. По крайней мере я знала, как совладать с жаждой убийства, но понятие не имела, что делать с болью от потери. Горе готово было в любую секунду обрушиться на плечи и придавить тяжелой плитой к полу. Воспоминания с каждой секундой наполнялись красками, и главенствующим цветом был алый. Пульс набатом стучал в висках. Красная пелена возникла перед глазами, когда веревки ослабли, а запястья оказались свободы. Я замахнулась вялой рукой, которую Ройс с легкостью перехватил. В его взгляде промелькнуло разочарование, которое я мысленно послала к черту.

– Джиджи, не борись. Это ни к чему не приведет.

– Отпусти меня, – шипение, что вырвалось из моего рта, больше напоминало змеиное. Ройс успокаивающе провел пальцами по тыльной стороне моей ладони, а другой рукой коснулся моего подбородка. Тепло его кожи обжигало.

– Я не могу этого сделать. Вы должны принять наши условия.

Я замерла. Если он сказал вы, означало ли это, что Рэй где-то поблизости?

Выражение лица Ройса снова стало непроницаемым, и я едва не зарычала от досады. Он примирительно предложил бутылку воды. И как бы мне не хотелось выплеснуть содержимое в его лицо, я жадно прижалась к горлышку и выпила все до последней капли.

– Я не буду разговаривать, пока ты не приведешь ко мне Рэя.

– Будешь. – Мне казалось, что его губы подрагивали в улыбке. Но нет. Ройс оставался непривычно серьезным. Или же именно таким он был в реальной жизни и без маски, которую намеренно носил рядом со мной. – Ешь медленно.

– Сколько дней прошло? – Мой голос впервые дрогнул. Я мысленно отвесила себе подзатыльник и велела скорби спрятаться обратно. Ройс не увидит мои слезы.

Он ничего не ответил. Молча поднялся и ушел, оставляя меня наедине со страхами и неизвестностью, и забрал с собой тепло, которое немного, но согревало меня.

Время словно остановилось. Я молча сидела в комнате. Моим компаньоном как был, так и остался сэндвич. Тяжелые веки норовили сомкнуться. Удерживать глаза открытыми становилось сложнее. Однако страх уснуть был гораздо сильнее, чем желанный сон.

Я знала, что Соколы наблюдают за мной. Они ждали от меня реакции, но эмоции будто атрофировались. Ни слез, ни криков, ничего. Словно в забвение я смотрела в одну точку и не двигалась. Воспоминания густым, черным туманов заволакивали голову. Снова и снова я видела, как умирают Бак и Грегор. Снова и снова я ощущала безысходность, что острыми когтями вспарывала грудь и до крови сжимала сердце. У меня не было сил бороться. Во мне не осталось ровным счетом ничего, что могло бы заставить встать и молотить кулаками по двери. Я цеплялась за то, что Ройс сказал «вы». И именно это слово удерживало меня на краю обрыва.