– Хорошо, - герцог наполнил печатку силой, приложил к первому листу, тут же услужливо убранному секретарем. Так о чем он там? Ах да, его оппоненты в Собрании... Он не осуждал их. Будь он на их месте, он, возможно, тоже бы кричал, требовал продолжить наступление. Какой шанс закончить, наконец, многовековое противостояние, исполнить почти несбыточную мечту поколений федератов, тысяч и тысяч солдат, отдавших ради этого жизни! Прав ли он, упуская его? Может, все же?... Ведь еще не поздно, лишь отдать приказ. Уничтожить Империю - Боги, как заманчиво, как сладко это звучит, словно сон...

– Благодарю, - Фирреа захлопнул папку, склонился в поклоне.

– Иди. И возьмись за ум, в конце концов.

Герцог задумчиво посмотрел в спину секретаря, исчезающую за закрывающейся дверью, хлопнул ладонью по столу. Он прав, он прав, он точно знал это. Никогда еще простые решения не приносили ничего хорошего, и не чувства должны руководить человеком. Он еще даст мир Федерации, но не так, не грубым насилием и разрушением. Научиться сосуществовать - вот что нужно всем, включая и его самого.

– Итак?

– Вот.

Старец взял протянутые ему листы, прищурился, пробегая глазами. Зашуршал перелистываемый пергамент.

– Прекрасно, прекрасно... Замечательно...
– старец оторвался от документов, ласково посмотрел на собеседника.
– Именно то, что нужно. Поздравляю Вас, молодой человек, и большое спасибо. Не только от меня, от всей страны, от всего народа. Вы даже не представляете, какую пользу Вы сейчас принесли Федерации, какой вклад сделали в нашу победу. Огромное Вам спасибо! старец привстал, поклонился.

– Ну что Вы... Я только... Я только исполнил свой долг.

– Нет, нет, нет, - старец покачал головой, - не преуменьшайте. Далеко не каждый нашел бы в себе мужество сделать то, что сделали Вы. Мы прекрасно понимаем, чего это Вам стоило.

Фирреа смущенно потупил взгляд. Старец улыбался.

– Я только...
– Фирреа взглянул на старца, покусал губу.
– Я только хотел спросить...

– Да?
– старец благожелательно поднял брови.

– Наша договоренность... Она в силе?

– О, вне всякого сомнения, - старец закивал.
– Вне всякого сомнения! Молодой человек Ваших способностей, обладающий здравым смыслом и высоким гражданским духом, редкая комбинация, позвольте заметить!
– старец поднял указательный палец.
– Так вот, такой человек, вне всякого сомнения, заслуживает высокий пост и нашу полную и всеобъемлющую поддержку. Не волнуйтесь, молодой человек, Вы, можно сказать, приняты в большую и дружную семью, которая всегда поможет и позаботится о Вас.

– Спасибо, - Фирреа выдохнул и облегченно улыбнулся.

– Это все из-за тебя.

Фон Ритз сделал вид, что спит.

– Это все из-за тебя, слышишь, ты? Из-за тебя, из-за тебя, из-за тебя!

– Умоляю, не начинай все снова.

– Все из-за тебя! Почему ты кричал, почему ты кричал на меня?

Баронет сел на жесткой лежанке, повернулся к девушке.

– Послушай, я уже просил у тебя прощения за это. Ну что еще я должен сказать? Прости, прости меня, пожалуйста! Мне очень жаль, я был не прав, прости!

– Почему ты кричал на меня?!
– глаза Софи лихорадочно блестели.
– Почему ты кричал на меня?!! Если бы ты не кричал, я бы не побежала, и ничего бы этого не было!

– Софи...

– А теперь мы все умрем, умрем, все, я, ты, мой ребенок!!
– Софи прижала Верджа к груди.

– Софи, послушай...

– Мы умрем, я знаю! Из-за тебя, из-за тебя, из-за тебя!!!

– Прекрати, - баронет хрустнул пальцами.
– Никто не умрет. У них ничего нет против нас. Пятна на одежде - кто знает, откуда они взялись? Просто надо...

– Мы умрем, из-за тебя, умрем...

– Да прекрати, же!!
– фон Ритз тряхнул девушку за плечи.
– Говорю тебе, никто не умрет, если будем вести себя умно!

– Ты опять на меня кричишь!

Баронет тяжело вздохнул.

– Софи, послушай, все будет хорошо. Мы - крестьяне, мы ни при чем, увидели все это и побежали с перепугу, все. Понимаешь? Все!

– Мы умрем, - девушка сидела, раскачиваясь, баюкая младенца.
– Из-за тебя. Почему ты на меня кричал?

– Ну, успокойся, пожалуйста, успокойся, все будет хорошо, вот увидишь, все будет хорошо...

– Не будет, - девушка всхлипнула, обречено склонилась над младенцем.

– М-м, о Демоны, - баронет закрыл лицо руками.