– Черт… Зараза! – послышался громкий стук двери в доме на краю деревни, доме смотрителя Эрдена. – Кому приспичило меня звать с утра пораньше?!

Всю ночь и до утра он просидел в своем кресле у камина. Эрден был уже не молод, чтобы работать так же, как остальные, и в какой-то мере он уже отслужил свое на войнах. Можно и пожить теперь за счет своих наград. Роль смотрителя «Троп» была чисто символической: жители деревни так его нарекли в знак почета и глубокого уважения. Однако помочь с некоторыми вещами старик мог. Стар, но не беспомощен: Эрден, как и в молодые времена, мог починить сломавшийся стул или поухаживать за скотом. Когда его просили, он никогда не отказывался. Выполнение дел заставляло его чувствовать себя живым и значимым для своего родного места. И в силу своей отзывчивости и чудом непоколебимой после крови сражений доброты сердца, он был готов протянуть руку помощи, даже когда к нему невероятно шумно стучались в дверь ранним утром понедельника.

Старик Эрден отвлекся от разглядывания огня в камине, встал со своего деревянного кресла и открыл дверь. Перед ним, находясь в истерике, падала на его плечи Ханна, плача о том, что обнаружила в лесу истерзанные трупы троих человек.

Снова возвращаясь в настоящее, старый смотритель видел тех самых, ныне покойных, мужчин, которых знал с их первых лет. Шел дождь, и изредка слышались отголоски грома. Трупы Хинкеля, Грэна и Трудяги Пита обернули льняной тканью. Эрден смотрел на три глубоких ямы, вырытые на небольшом холмике деревенского кладбища, и боялся, как бы в скором времени на нем не появилась четвёртая. На утреннюю похоронную церемонию пришла почти вся деревня. Те, кто пришел проводить своих мужей, отцов и друзей, облачились в черное, и горю их не было конца.

Старик чувствовал, что если бы у него снова оказалась та курительная трава, что была в стране, с которой в прошлом их королевство вело войну, он бы непременно закурил. Как же она называлась? Хотелось бы вспомнить, но голова, помимо мыслей о произошедшей трагедии, ничем больше не могла забиться. Может быть, Эрден, стоящий дальше всех от людей, и смог бы вспомнить, но потоку мыслей помешал старый крестьянин Рокфель. Да и не то это было время, чтобы вспоминать о такой ерунде.

– Не желал я оказаться тут так скоро после смерти Марси. Ужасная смерть… – проговорил Рокфель.

Эрден молчал.

– Никогда бы не подумал, что такое может произойти в нашем местечке…

Эрден продолжал хранить молчание. Конечно же, все понимали, насколько страшные это смерти, но что больше содрогало – это были убийства.

– Слушай, Эрден. А ведь Фридриха так и не нашли. Пропал без следа, – Рокфель говорил очень осторожно, боясь произнести что-то не то, за что перед Эрденом ему было бы стыдно. – Есть идеи, что с этим делать?

Старик повернулся к нему, на лице его читались гнев и ненависть.

– У нас объявился убийца. Трое здоровых мужиков были жестоко истерзаны, а четвёртый пропал. И ходит эта тварь, – Эрден указал в сторону леса, – прямо у нас за спиной.

– Нам нужно позвать на помощь солдат.

– Они не помогут. Их там вовсю оккупируют вольдеровцы в столице, если помнишь. Даже если бы не война, они бы нам не помогли.

– Тогда нам остаётся самим решать эту проблему. Нужно действовать, пока не поздно.

Эрден вновь молчал.

– Кем бы ни была эта тварь, против всей деревни ей не устоять. Будь это хоть медведь, наши мужики смогут его прикончить, – Рокфель на короткое время замолчал, ожидая ответа или хоть какой-то реакции от Эрдена. – Мы уже говорили об этом с мужиками. Они готовы отомстить за своих товарищей. Никто не хочет дать этой твари в лесу истязать ещё кого-нибудь. На кону жизнь всех «Троп».

– Это было не животное.

После этой фразы Рокфель удивленно замолчал. Эрден продолжил:

– Ни одно животное не способно такое сотворить с человеком.

– Что? – до сих пор не веря, произнес Рокфель. – Но откуда ты это знаешь? Почему ты так уверен? Если не животное, то и человек не способен сделать такое с человеком.

«Много ты знаешь о людях», – подумал Эрден, а вслух ответил:

– Изначально я тоже думал, что в этом виновен зверь, каким-то образом объявившийся в нашем лесу. Но кое-что заставило меня убедиться в обратном.

– Эрден, я не понимаю.

– Прости, – сказал он это с печалью в голосе. – Я не могу тебе рассказать.

Рокфель хотел уже возразить, но старик Эрден опередил его:

– Рокфель… Если вы с остальными мужиками пойдете в лес, вас всех убьют, – твердо сказал он. Никогда за столько десятков лет Рокфель не видел Эрдена настолько серьезным. – Пожалуйста, пообещай мне: вы не будете идти в лес ни в одиночку, ни отрядом. То же касается каждого селянина. Это не тот случай, который можно решить атакой большинства.

– Эрден, я…

– Я объявлю всем жителям, что отныне никому не разрешается ходить в лес, если им дорога их жизнь. Рокфель, поверь мне, так мы избежим напрасных смертей.

Старый крестьянин никак не ожидал услышать подобное. Но он хорошо знал Эрдена, и раз смотритель деревни считает, что так будет лучше, то следовало задуматься над его словами.

– Хорошо, – наконец произнес Рокфель. – Я помогу тебе с тем, чтобы убедить селян не ходить туда. Но, Эрден… Мы же не собираемся прятаться, словно трусы?