– Клоун, – буркнула я, надевая-так шлем, и садясь позади мужчины.

Валера не обманул. Ехали мы намного медленнее. И мне даже понравилось. Совсем немного, но говорить об этом мужчинам я конечно же не собираюсь.

Братья Шельм оказывается заказали столик в кафе, и когда мы вошли, расторопный хостес проводил нас в отдельную кабинку, где уже был накрыт обед.

Оставалось только сходить помыть руки, что я и сделала, только Андрей зачем-то увязался следом.

– Ты что боишься, что я сбегу? – хмыкнула я, когда мужчина остановился у двери в женский туалет.

– Я тебя слишком хорошо знаю, – ответил он, – поэтому на всякий случай подожду здесь.

– А если я через окно вылезу? – мне почему-то стало очень весело.

– Вряд ли ты туда полезешь, там слишком грязно, – хмыкнул мужчина.

Прервала нашу пикировку женщина, что вышла из уборной и окинула нас немного удивленным взглядом (видимо услышала беседу), поэтому, не став больше пререкаться, я быстро юркнула внутрь, закрыв за собой дверь.

Когда вышла, Андрей и правда подпирал стену, уставившись в свой телефон.

– Ты сам не хочешь руки помыть? – спросила я его.

– Хочу, – ответил он, – как только сдам тебя на руки брату, так сразу и пойду мыть.

Я только рот открыла от удивления.

– Мне кажется, это слишком.

– Нормально. Мы слишком тобой дорожим, чтобы вновь потерять, – серьезно ответил он, подхватывая меня под локоток и ведя обратно в зал.

Ели мы все молча, потому что и правда проголодались.

Да и вкусно было, чего греха таить. Я давненько присела на кето-диету. Но она плоха тем, что готовят в нашем городе по реально кето-рецептам не так-то много кафешек. И поэтому цены очень больно кусаются и приходится заниматься готовкой дома. А это время… очень много времени.

Короче говоря, опять эти два хитрюги подсуетились, заставив меня блаженно улыбаться, поедая вкусный десерт, от которого будет минимум калорий. Но при этом он вкусный и сладкий.

Настроение моё сразу же подпрыгнуло на высокую отметку, так что я не стала пока уходить, а растеклась лужицей по удобному мягкому креслу.

Мужики мои тоже наелись, и сейчас блаженно щурились, попивая зеленый чай из своих кружек, при этом посматривая на меня.

– Давай к нам съездим, потрахаемся, – испортил блаженную негу своей грубостью Валера.

Мне даже лень ругаться было, и я просто протянула руку, потребовав:

– Верни мой телефон, я поеду домой, – и с нажимом добавила: – на такси.

– Опять ты за своё, – вздохнул мужчина, закатывая глаза в потолок.

– Я же молчу про твоё предложение, – ответила я, продолжая тянуть руку. – Я жду свой телефон.

– Ты же любила всегда секс! – выдал его брат, смотря на меня чуть ли не обвиняюще.

– Я и сейчас его люблю, – улыбнулась я, показывая все зубы, и щелкнув ими, мстительно добавила: – Только больше не с вами!

– Ауч, – схватился за сердце Андрей, и сделал бровки домиком: – Как больно, крошка. За что ты так с нами?

– Ладно, – вздохнула я, понимая, что телефон мне возвращать не собираются, и убрав руку, начала подниматься.

Жаль, конечно, вещь не дешевая, но переживу, как-нибудь. Но и дальше терпеть этот балаган я не собираюсь.

Мужчины тут же насторожились.

– Эй, ты куда собралась, малыш? – спросил меня Валера.

– Домой, спасибо, было вкусно, всем пока.

Я помахала рукой и направилась к выходу.

– Котенок, ну держи свой телефон, чего ты сразу обижаешься-то, – услышала я за спиной голос Валеры, но даже оборачиваться не стала.

В эти игры я тоже играть умею. Еще не хватало, чтобы эти два наглеца решили, что я могу хоть как-то от них зависеть.

Я вышла из ресторана, а Валера так и продолжал идти за мной, чем занимался Андрей я внимания не обратила, зато заметила таксиста, стоящего у ресторана, и рванула к нему.

– До дома довезете? – спросила я, надеясь на удачу.

– Да, конечно, – кивнул неожиданно мужик.

– Катя, – услышала я за спиной недовольный мужской голос, и обернувшись, увидела перед носом свой телефон.

Выхватила его из рук Валеры, и окатив его злым презрением во взгляде, демонстративно повернулась и открыв дверь, села в такси.

– Ну я же пошутил, – протянул он, но я уже закрыла дверь, не став и дальше с ним разговаривать, злясь прежде всего на себя, за то, что повелась и согласилась на этот обед.