Ночь темна, лишь луна невысоко

Освещает наш дворик пустой.

И, горюя о чем-то глубоко,

Там стоял паренек молодой.

Пареньком тем был я, врать не стану.

Но о чем же я там горевал?

Расскажу вам сейчас без обмана,

Пусть и будет рассказ этот мал.

Иногда, когда хочется толка,

Собеседника мне не найти.

Но людей-то вокруг меня столько!

Нужно просто ведь к ним подойти.

Но они там стоят, увлеченно

О чем-то уже говорят.

Ну а я лишь стою отвлечённо

Хоть стараясь услышать ребят.

Говорить? А о чем говорить?

Интересы их мне не знакомы.

А своими боюсь утомить.

Этот страх мне набил уж оскомину.

Может, это лишь возраста признак,

Но мне кажется, будто один я,

Что брожу среди всех, будто призрак,

Не найдя так нигде пониманья.

Будто люди вокруг все пустые,

Будто не о чем с ними болтать,

Эти мысли, быть может, простые

Заблуждения, но вот как их убрать?

Но бывает иногда просветление,

Коль пишу человеку далёкому,

И приходит ко мне ощущение,

Будто я не совсем одинокий.

Но боюсь я и их утомить,

Надоесть им, попасть к ним в немилость…

Да, хватит мне вас стихом сим томить.

Извините, это долго копилось.

И заместо других громких слов

Напишу я одни только строки:

Страшно в обществе быть одному,

Лучше попросту быть одиноким.

Закончив читать, он уже хотел было убежать, но тут класс зааплодировал так громко и звонко, что Андрей встал в ступор и не смог двинуться. Учитель, что удивительно, тоже похлопал, а затем, когда всё стихло, спросил:

– А кто автор? Ты не назвал автора…

Андрей мог соврать, назвать другого автора – кто вообще будет проверять? – но не смог придумать никого, кто мог бы подойти на роль автора. Преодолевая смущение, он тихо сказал:

– Я. Я это написал…

Понятно, что ему сначала не поверили. Но, проверив по компьютеру, что такого стиха нигде нет, учитель всё же поверил и начал громко нахваливать Андрея. Ученики подключились и начали тоже хвалить Андрея. Тот был просто не готов к такому: он стоял, как вкопанный, смотрел вниз и не понимал, что делать. Наконец, все стихли, и Андрей спокойно сел за парту…

Он был несколько сломан от такого. Он потерял дар речи на весь день, трясся каждый раз, когда кто-то его хвалил или упоминал в хвалебном ключе, и старался никого не слушать и не привлекать внимание. Ему казалось, что это какое-то издевательство: ну не могли люди так хорошо оценить такой убогий и эгоистичный стих. Скорее всего, это шутка над бедным парнем, который не имеет друзей и который со 100% вероятностью не понимает шуток. Мысли, конечно, очень уничижительные, но Андрей проходил с ними весь этот день. Когда учёба подошла к концу, он вознамерился уйти, не привлекая внимания, и успокоиться дома. Но не тут-то было!

Когда он вышел из здания школы, его внезапно окликнули:

– Андрюша! Андрюша!

Он повернулся испуганно. К нему подбежала Надя. Вся из себя красивая, румяная, с загорелой кожей, с крепкими русыми волосами, что росли до плеч, с яркими голубыми глазами. Она была выше, чем должно быть в её возрасте, а потому очень выделялась среди одноклассников. И на фоне Андрея она смотрелась старше, конечно же. А потому Андрей встал столбом и смог только прошептать:

– Что такое?..

– Просто я хотела сказать, что ты – большой молодец! – произнесла Надя живо и восторженно. – А ещё я хотела спросить: у тебя есть ещё стихи?

– Н-наверное… – пролепетал Андрей. – А что?

– Я хотела бы почитать.

Андрей такого не ожидал, но быстро сглотнул и сказал:

– Х-хорошо, я прочту их перед к-классом как-нибудь…

Надя же внезапно подошла к нему почти вплотную и сказала шёпотом:

– Нет, дай только мне почитать.

Сказав это, она пошла в сторону, помахав на прощание рукой.

Андрей был в смятении: ладно, что к нему подошла девушка, ладно, что она с ним заговорила, но… она сказала, что хочет лично прочесть то, что он настрочил. Это было уже выходящим из ряда вон! Идя до дома, Андрей успел сто раз пожалеть, что рассказал стих, успел обвинить преподавателя в том, что прекраснейший поэт Евтушенко ему не угодил, успел обвинить себя в том, что не рассказал что-то другое. И вот, избив себя морально, он пришёл домой…

Всё та же тёмная квартира. Всё те же мама – усталая с работы. Она много на себя взваливала и до сих пор, хотя в этом не было никакой необходимости, ибо семья вовсе не бедствовала, а Андрей уже не нуждался в такой дорогой заботе. Но мать было уже не остановить. Она уже просто не могла жить без работы и долго пропадала на всё новых и новых подработках – от продавца в ларьке с шаурмой до сотрудницы автомойки. А потому Андрей часто бывал дома один, потому он научился у той самой «няни» готовить самые простые блюда – варёный и жареный картофель, макароны, гречку, борщ и даже блинчики. Андрей, пусть и готовил это несколько неумело, постоянно это делал и преподносил усталой маме приготовленные им ужин и обед. Она была в восторге, а душа её радовалась, что её любовь к сыну оправдывает себя.