— А ты? Ты ведь тоже петь будешь?

— И я буду переодеваться. Успею.

Диверсанты, как я мысленно прозвал свой первый состав, на который потратил столько времени и собственных сил и эмоций, так и не появились, вероятно узнав в Москонцерте, что я о них думаю. Но на самом деле, я их не осуждал. Когда включаются в противостояние высшие силы в виде верхушки КГБ, лучше на их пути не становиться, а прокручиваться вместе с жерновами, глядишь и проскорчишь. Я им был даже благодарен, так как с ними я научился лучше передавать ментальную энергию и воодушевлять тех, кто идёт за мной, со мной и впереди меня.

Выступать на сцене государственно центрального концертного зала «Россия» нам предстояло второго декабря и считай за неделю мы сделали программу. Хорошо, что у меня были качественные «минусовки», которые мы могли в любой момент использовать. Да, честно говоря, я и собирался их использовать. Главное, ребята научились правильно двигаться на сцене под эту музыку. Распутина нам играть всё-таки запретили. Да и другие песни мы из представления в ГЦКЗ «Россия» поубирали. Слишком уж там собиралась номенклатурная публика. Не по коням корм, так сказать.

Начали мы с лирической «From Russia with Love»[1], потом исполнили «Russians»[2], «Monnlight and vodka»[3], «Go west»[4], «Back in the USSR»[5], «Stranger In Moscow»[6], где я выдал свою «лунную походку», «Discoin Moscow»[7], «Чингисхан»[8] «Wind Of Change»[9]. Когда мы ушли на перерыв, ко мне в гримёрку зашёл генерал и показал большой палец.

— Нормально всё идёт пока. Правильно, что убрал свой «тяжёлый рок». На западе будете разлагать публику, а тут не место. Второе отделение — как решили?

— Да, товарищ генерал. Всё по плану.

По плану во втором отделении мы спели «Поворот»[10], «Напои меня водой»[11], «Дыханье»[12], «Позови меня тихо по имени»[13], «Под Небом Голубым»[14], «Что такое осень»[15], «Не валяй дурака, Америка»[16], «Ребята с нашего двора»[17], «Улочки московские»[18], «Ты неси меня река»[19].

Номенклатурный зритель после перерыва рассаживался на места настороженно, но после первых же русских песен, расслабился, стал раскачивать головами и даже в такт хлопать.

Провожали нас со сцены не на бис, но аплодисментами не обидели.

«Отстрелявшись», ребята упаковали оборудование и повезли его в Театр, а меня встретил и задержал генерал. Он был одет «по-гражданке» и выглядел, как обычный гражданин, подошедщий поблагодарить за концерт.

— Леонид Ильич просил передать, что ему концерт понравился, особенно вторая его часть.

— А первая? — спросил я напрягшись.

— В первой он ничего не понял. Он лишь сказал: 'Вот, товарищи! И мы тоже можем! Не хуже западных коллективов исполнено. Не понятно, но качественно. Кхм-кхм…

Генерал очень похоже спародиловал генсека. Я рассмеялся.

— Молодец, Женя. Доказал, что можешь справиться с поставленными задачами даже в экстримальных ситуациях. Как у тебя так получается? Ведь они же дети. И времени у тебя было критически мало — всего неделя. Ты всё-таки, наверное, колдун, а? Признайся! И на заводах у тебя люди работают, как роботы.

— Не знаю. Я, если показываю, то люди начинают повторять один в один. Может быть это гипноз?

— Кхэ! Тебе бы по заводам нашим пройтись и научить работать некоторых. Тунеядцев едва ли не сорок процентов от всех трудящихся. А другие сидят в НИИ и хером груши околачивают. И ещё на зарплату жалуются, мать их! А третьи пьянствуют, брак выпускают и в профсоюз жалуются, если их премии за это лишают. А какая им премия, если они и на зарплату не наработали? Что делать, Женя? Гнать таких с работы надо, но ведь в СССР безработицы нет…

— Мало другой работы? Перевести на лесоповал, или на рудники.

— Да и там рук дохрена. Знаешь сколько зеков у нас? Столько рукавиц, сколько шьют в колониях, стране не нужно. Или телогреек…

— Ну, я не знаю… Зэки не мой профиль… Но, всё-таки, думаю, трудовой ресурс расходуется не эффективно. Но, не моё это дело, товарищ генерал. А вот радио-электронную промышленность нашу я бы посмотрел.

— Нечего там смотреть. Вся твоя бытовая радио-электронная промышленность в Прибалтике. А та, что у нас, вся под военными, а это значит… Сам понимаешь, что это значит. Не дергайся, Женя. С электроникой разбираются очень глубоко в таких местах, что там даже птицы пролетают по стойке смирно. Занимайся университетами.

— Во Владивосток бы съездить? — вопрошающе посмотрев на генерала спросил я.

— Ты про мать? — нахмурился генерал. — Понимаю. Но… Не надо тебе туда ездить. Ты помнишь, что ты сейчас не очень-то похож на себя прежнего? Не очень, но похож. А это может вызвать вопросы у знакомых и бывших соседей. Сюда привезём маму твою.

— Куда?! — удивился я. — В двухэтажный особняк? Да она совсем с ума сойдёт.

— Да нет. Не переживай. Что, у нас мало конспиративных квартир? Там поживёте недолго. Поводишь маму по театрам, по музеям. Билеты мы достанем.