– Крис, остановись!

Женщина склонила голову в знак послушания и отошла от лошади. Возвращаясь на свое место, она опять предупредила:

– Веда ждет.

– Амазонки совсем распоясались, – не выдержал Гром. – Зачем ты их здесь держишь?

– Гром! Я тебе тысячу раз говорила, не лезь в мои дела.

– Я не лезу… – пробурчал он вполголоса. – Просто у людей праздник, а эти…

Соболь заметил, что, когда девушка потянулась за стрелой, остальные её товарки сделали тоже самое. Он сам был неплохим лучником, его с детства учила этому мать и сразу понял, что эти девушки обращаются с луком, намного лучше, чем он. Он едва заметил, как у них мелькнули руки и на тетиве уже лежали стрелы. «Значит, она хотела только напугать, – понял он. – Иначе, Гром и слова не успел бы сказать, а стрела уже торчала бы в горле. Интересная здесь компания. И кто эта Веда?»

Толпа расступилась, по живому коридору шла старуха. Откуда она появилась, Радан не заметил, отвлекся на амазонок. «Похоже, это и есть Веда, перед которой Алмаз должна отчитываться», – подумал он, разглядывая живописную гостью. Она была очень старой – клюка в руке была совсем не декорацией, старуха опиралась на неё и медленными шажками приближалась к всадникам. Алмаз сразу спрыгнула с лошади и, бросив поводья стоявшим рядом людям, поспешно направилась навстречу. Вслед за атаманшей спешился весь отряд.

– Вернулась? Голова-то еще на плечах? Или отрубили в городе?

Голос был таким, каким и должен быть у такой старухи – дребезжащим и тихим.

– Здравствуй, Веда. Спасибо, что не бросила меня. Гром сказал, что это ты нашла, где меня держат.

Старуха не ответила, она остановилась и закрутила головой, словно принюхиваясь. Все замолчали и удивленно глядели на неё, по их поведению Радан понял, что происходит что-то необычное. Веда подняла голову и её глаза нашли глаза Радана – тот вздрогнул, черные и живые они совсем не напоминали глаза старухи. Она лишь мгновение смотрела так на него, потом опять её голова склонилась и взгляд уперся куда-то в землю.

– Алмаз, зайди ко мне, – проскрипела она. – И приведи с собой этого юношу. Я буду ждать в малом зале. А вы, люди, празднуйте – вернулась наша благодетельница.

Старуха повернулась и пошла к дому. «Кто она такая? – совсем не старый, пронзительный взгляд Веды, озадачил его. – И, главное, зачем я ей, она, она что – знала про меня?»

После ухода старухи все снова занялись своими делами – бандиты отдали лошадей и их повели на конюшню, сами они смешались с толпой и уже через пару минут Радан остался один. У него тоже забрали Сойку, и он стоял не зная, что делать дальше. Но это продолжалось не долго – из толпы вынырнул парнишка, дернул его за рукав и спросил:

– Это ты Радан?

– Да.

– Пошли со мной. Тебя ждут.

Вслед за парнишкой он поднялся по широкой лестнице, как и все вокруг, выложенной из белого камня. Они прошли пару небольших залов и вошли в третий, спутник показал Радану на каменную скамью вдоль стены.

– Жди здесь.

Парнишка исчез. Соболь хотел есть, пить и спать, ночь и день, проведенные в седле, давали о себе знать. Он только присел и огляделся – напротив места, где он сидел, на возвышении у другой стены стоял высокий резной стул, из того же вездесущего камня. Несмотря на лепнину на потолке и множество барельефов по стенам изображавших зверей и птиц, зал выглядел пусто и безжизненно. У Радана было такое ощущение, что дом осиротел – люди не были здесь настоящими хозяевами. Не было сомнения, что и дом–дворец и голова–мост, и тот рукотворный овраг – все это творения одного времени, и одних и тех же рук.

Не прошло и пяти минут как с другой стороны зала, растворились широкие двойные двери и в помещение вошли двое – Алмаз и Веда. Старуха шла впереди, за ней стараясь приноровиться к её медленному шагу, брела атаманша. Веда прошла к каменному трону и за несколько приемов уселась в него, Алмаз встала рядом.

– Подойди ближе, мальчик.

Радан, не терпел, когда его так называли, но из уст этой древней старухи, это обращение прозвучало совсем не обидно. Он встал со скамьи еще когда пара только вошла в зал, и сразу направился к трону. Возле ступеней возвышения он остановился и стал молча ждать что дальше.

– Алмаз, возьми у него свиток и принеси мне.

– Какой свиток, Веда? – удивилась та.

– Пергамент. У него в рукаве.

Не ожидавший такого Соболь прижал руку к телу, прикрыв ладонью обшлаг, где находилось письмо. «Откуда она знает про него?» Радан мог поклясться, что никто из бандитов даже не прикоснулся к тайному месту, а сам он и не думал рассказывать о пергаменте – это была не его тайна.

– Ты не бойся мальчик. Я не заберу его у тебя. Такие вещи не забирают. Я только взгляну.

Соболь набрался смелости и ответил:

– Простите, Веда, но я не могу это отдать. Это не мое, и я обещал, отдать его только в руки адресату.

– Ты что, Радан? – Алмаз смотрела на него рассерженными глазами. – Не зли меня, отдай что там у тебя есть. Ты же понимаешь мы все равно заберем.

– Тише, Алмаз, мальчик прав. Обещания надо выполнять. Покажи мне пергамент в своих руках, можешь даже не разворачивать.

Все еще сомневаясь, правильно ли он поступает, Соболь надорвал прихваченный обшлаг и достал сверток.