— Вот это явление! Тебя сюда как занесло девка? — обратилась ко мне одна из представительниц местного андеграунда.

— Да вот как-то так вышло... Погреться можно?

— Падай, нам не жалко. Пожрать есть чего?

Я вытащила из карманов припасённую дичку:

— Всё что есть...

— Годится! — женщина пулей подорвалась с места, а затем ловко сцапала яблочки. — У-у-у... Это кто же тебя так? Из дома, что ль сбежала, девка?

— Вроде того, — я присела на корточки у костра и протянула начавшие зябнуть руки.

— Несладко, видать, тебе пришлось... В городе счастья попытать решила?

Я кивнула, но палку тем не менее с колен не спускала.

Женщина вернулась на своё место, а затем что-то зашептала своему спутнику. Всего у костра грелось шесть человек. Навскидку им было лет от пятнадцати до шестидесяти. Хотя кто их знает... Отмыть и причесать, так вместе с грязью десяток лет отвалится.

— Можем проводить... Вот только не бесплатно, естественно.

Диапазон того, что могут от меня за услугу попросить вольные бродяги, был слишком широк: от «натуры» до «натуры». В том смысле, что от интима до выполнения поручений, на которые не решились бы сами в силу сложности или из-за риска для жизни. Однако, не задав вопрос, никогда не получишь ответ...Но и неправильно сформулированный вопрос даёт понять оппоненту границы, на которые он может рассчитывать или через какие стоит перешагнуть, чтобы добиться выгоды. Поэтому я решила ответить обтекаемо, наблюдая за реакциями:

— У меня нет денег, к сожалению. Даже яблоки закончились...

Женщина фыркнула,уперев руки в боки:

— А разве Тощая Мэри сказала что-нибудь за деньги? Лишь имела место предупредить, что за всякую услугу стоит платить.

Хмм... Тощая Мэри? Я посмотрела на пышные формы женщины. Похоже, что тут действуют те же правила, что и у нас, при выборе прозвищ у определённого контингента. Когда толстого зовут худым, лысого — кудрявым, а высокого дылду — гномом. Довелось как-то общаться с бомжами, когда племянник выкинул кошелёк с деньгами и ключами в мусоропровод. Обещанный магарыч тогда быстро решил вопрос.

— Ло, ты чего бы у неё взял? — Тощая Мэри снова обратилась к своему спутнику.

— Девка ничего так. Но я на кости не бросаюсь... — буркнул нищий, закидывая очередное яблочко в рот, но тут же закашлялся, получив от своей полюбовницы увесистый подзатыльник. — Ремень годный.

Еле сдержалась, чтобы не выдохнуть. Кажется, пронесло.

— Значит, ремень в обмен на проход в город.

Тощая Мэри снова скрестила руки на груди:

— А не жирновато ли будет?

— В самый раз. Ремень-то целый, даже пряжка не сломана. Хоть сама пользуйся, хоть продай. Я вот решила продать...

Женщина довольно рассмеялась:

— Усекла, молодец. Тебя как звать-то?

— Лара.

— Богатая Лара, значит. Раз торгуешься... Добро. Перед рассветом выходим. Иначе стыдно будет ходить по одному тюремному коридору.

Нищие одобрительно зашумели, а затем начали укладываться на ночлег. Нужно ли говорить, что до самого утра я не сомкнула глаз? Такие разденут, разуют и попользуются без зазрения совести.

Едва небо начало сереть, как вся наша временно дружная компания двинулась к городским стенам. Похоже, что купание в реке не прошло даром: меня начало познабливать, а нос так и вовсе перестал дышать. Ещё и сырость добавляла дополнительных ощущений. Густой плотный туман цвета молока надёжно скрыл нас дозорных. Теперь понятно, почему именно этот час выбрала Тощая Мэри, чтобы проникнуть в город. Она выждала, когда стражи, охраняющие стены разойдутся, а затем подала сигнал, чтобы лезли по одному в низенький пролом. Оказавшись по ту сторону все, кроме Толстой Мэри и Ло, быстро растворились в сизой дымке, словно их тут и не было.

— Плата!

Я расстегнула ремень и вложила Тощей Мэри в протянутую руку.

— Прощай. Дальше уже сама по себе. И ты нас не встречала. Удачи!

Парочка шустро скрылась в одной из подворотен, бросив напоследок, чтобы я подальше от стены отошла, если не хочу есть баланду, хоть и три раза в день. Куда идти не имела ни малейшего представления, но решила пока в центр не соваться. А то действительно не ровен час попасться какому-нибудь местному патрулю за бродяжничество. Улочки были грязноватые, хорошо, что перед побегом успела нашить ленты на туфли, которые и спасли обувь от утери в той водной вакханалии. Босиком идти по мостовой было чревато из-за перспективы не только шлёпать по грязи, но и вогнать в ступни ржавый гвоздь или осколок стекла. Не говоря уже о щепках, костях и прочем.

Хуже всего было то, что температура стремительно поднималась, путая сознание и расфокусируя взгляд. В конце концов, я не выдержала и сползла, опираясь спиной о стену какого-то заброшенного дома, чтобы немного прийти в себя. Вдобавок ко всему ещё и сильно тошнило. Я обхватила голову руками и прикрыла глаза, сосредоточившись на дыхании. Раздался какой-то звон, но мне было не до того. Если кто-то что-то уронил, пусть сам и поднимает. У меня на помощь сил не осталось. Потом ещё что-то зазвенело, но сознание затягивала серая муть. Внезапно кто-то подватил меня подмышки и хорошенько встряхнул, приводя ненадолго в себя, а недовольный мужской голос пробасил:

— Ты хоть поняла, девка, куда сунулась без спроса?! Король быстро тебе разъяснит кто к чему, приблудная!

— Оставь её, Роб. К себе заберу. Видишь, не в себе она, вот очухается, а там уже и разговор вести будем, — проскрипел откуда-то сбоку суховатый старческий голос.

Над моим ухом раздалось злое сопение:

— Гонро, тебе жить надоело?

— Забирай барыш и исчезни!

— Тут мало... — буркнул здоровяк, продолжающий удерживать меня. Хорошо хоть трясти перестал, а то желудок уже к горлу подкатил.