Я продолжала молча смотреть на него, и Виктор соизволил пояснить:

— Ваше приданое — имение, где вы сейчас находитесь, клочок леса и пара акров пашни. Деревни, как вы помните, ваш покойный батюшка продал, чтобы расплатиться с долгами, — злорадно добавил он.

Не помню, но это не имеет значения.

— Больше никаких долгов на мне не висит? — уточнила я.

— Нет.

Вот и хорошо. Я бы сказала, просто отлично. У меня есть где жить — и пусть дом выглядит неухоженным, пока мне хватит и того, что есть стены и крыша. У меня есть земля, которая всегда прокормит, руки и голова на плечах. Что еще нужно для полного счастья?

Повезло мне, на самом деле повезло. Я выросла в деревне и все выходные, все отпуска проводила в родительском доме, копаясь в земле. Не поступила бы в мед — пошла бы в агрономы.

— Не понимаю, чему вы радуетесь, — неприятно прищурился муж. — Помнится, вы говорили, что ненавидите эту глушь.

Я мило улыбнулась.

— Мы, женщины, такие ветреные. Вчера «ненавижу», завтра «обожаю».

— До чего самокритично, — сухо заметил он и продолжал: — Погреб я велел заполнить.

— Спасибо.

В этот раз искренне сказать «спасибо» было сложнее, но все же вежливость никто не отменял. Опять же, позаботился, хоть меня — точнее, свою жену — терпеть не может.

— Не благодарите. Ни ананасов, ни мороженого в нем нет.

Да чтоб тебя! Хорошо, больше не буду благодарить.

— Все, что я вам подарил, останется у вас, включая драгоценности. Ими можете распоряжаться как хотите.

А ты, похоже, будешь упиваться собственным благородством?

— Драгоценности заберите себе.

— Что, простите? — Он явно решил, что ослышался.

— Драгоценности заберите себе, — повторила я. — При расставании принято возвращать подарки.

Один раз, один-единственный раз я оставила себе подаренное бывшим кольцо. А потом пришлось долго объясняться с полицией — не только по поводу этого кольца, якобы украденного у бывшего, но и из-за переводов на карту, ведь по его словам, деньги я выманила у страдальца мошенническим путем. Когда же дело закрыли за отсутствием состава преступления, подал в суд, требуя вернуть кольцо, деньги и еще полмиллиона за моральный ущерб. Сколько же крови он мне тогда попил, он и соседи, которые долго шушукались за спиной.

Второй раз я такой ошибки не совершу.

Виктор подобрал отвисшую челюсть.

— Не пойму, то ли вы издеваетесь, то ли нервная горячка повредила ваш рассудок.

Я пожала плечами.

— Мне будет неприятно держать в руках подарки человека, который меня ненавидит.

Хотелось добавить «ни за что ни про что», но говорить этого явно не стоило: с его точки зрения, причины наверняка имелись. А мне неинтересно было слушать обвинения в чужих грехах, реальных или надуманных. Я устала от этого разговора и чувствовала себя так, словно три участка оббегала в разгар эпидемии.

Он стиснул зубы. Медленно выдохнул.

— Анастасия. Не знаю, какую игру вы затеяли в этот раз, но рискуете заиграться. Вы еще не поняли, что я прекращаю вас содержать? На что вы намерены жить?

Может, я правда делаю большую ошибку и стоит рискнуть? Похоже, эта мысль отразилась у меня на лице, потому что Виктор злорадно ухмыльнулся.

— Не хотите — как хотите. Будет что подарить моей новой пассии.

Да хоть десяток любовниц заведи, мне-то что. Но теперь идти на попятную уж точно не стоило, и я лучезарно улыбнулась.

— Думаете, найдете такую, что согласится подобрать мои обноски? Украшения, мужа…

На лице Виктора заиграли желваки. Он глянул так, что у меня мороз по хребту пробежал — и вовсе не из-за сквозняка. Кажется, перестаралась. Но все же он взял себя в руки.

— Увидимся на заседании консистории.

Он шагнул к двери.

— Виктор, — окликнула его я.

Он обернулся с презрительной усмешкой. Похоже, ожидал, что я начну его останавливать. Или попрошу все же оставить драгоценности.

Теперь уже точно — нет. Мало кто из мужчин… да что там мужчин! Мало кто из людей способен делать подарки, чтобы просто порадовать человека, не ожидая подспудно благодарности. И уж этот тип явно к ним не относится. Кто знает, какой компенсации потребует Виктор? Вдруг на заседании этой самой консистории он заявит, что это фамильные ценности, оставшиеся от прабабушки, и я украла их?

— Пожалуйста, уведомите меня о заседании заранее. — попросила я. Желательно письменно. Я не уверена сейчас в своей памяти.