– А вы какое направление курируете как инспектор политуправления, товарищ подполковник? – в голосе начальника почувствовались металлические нотки. Кебич уже пожалел о своей смелости:

– Разведывательные, инженерные части и другие специальные войска.

– Очень ответственное направление. И если ваша оценка соответствует действительности, то положение в этих войсках можно считать тревожным. Я попрошу по приезду в управление подготовить аналитическую справку о том, кто и какие шлёт донесения. Мне нужна объективная картина очковтирательства как социального явления в войсках. – Генерал отвернулся, и в машине повисла гнетущая тишина.

Кебич был подавлен таким поворотом разговора. Через неделю он убывал в Москву к новому месту службы, и порученное задание явно не вписывалось в его планы. Во-первых, оно отвлекало его от сборов. А, во-вторых, невыполнение или плохое его исполнение могло повлиять на сам перевод. Внезапно Кебича осенила мысль:

– Да, что далеко ходить? За время работы отчетно-выборного собрания и вашего участия в нём я смогу подготовить конкретный материал о фактах сокрытия нарушений воинской дисциплины, и даже преступлений, в этом полку.

– Хорошо! Действуйте по своему плану. Потом мне доложите. А я посмотрю, чем живут низовые парторганизации.

По прибытии в полк Кебич попросил замполита полка, которого хорошо знал раньше, представить ему все донесения о политико-моральном состоянии и воинской дисциплине за последние шесть месяцев. А также он потребовал принести журнал регистрации арестованных на гарнизонной гауптвахте, книгу записи пациентов в полковой медицинский пункт и протоколы собраний ротных комсомольских организаций. Через полчаса работы перед проверяющим вырисовывалась не очень благополучная картина в полку, где главным фактом стало массовое сокрытие грубых нарушений воинской дисциплины и даже преступлений.

Город Дрогобыч был его родным городом. Он здесь вырос, здесь доживали свой век его родители. Замполит полка мог выполнять его мелкие просьбы или поручения: передать привет родным, оповестить, подвезти к вокзалу. Инспектор хорошо знал командира дивизии и начальника политотдела. Потом, у него были хорошие отношения с инспектором политуправления, который курировал этот полк. И всё это выстраивалось в сложную систему отношений, которой он должен вынести приговор: не то и не так делаем, ребята!

Как пел когда-то Владимир Высоцкий:

И как докладывать начальнику политуправления ПрикВО [19] , этого «блатного» и перспективного округа, где три армии и масса частей, составляющих 2-й эшелон Варшавского договора. Округа, который был трамплином в карьере многих полководцев и простых офицеров. Как Махову докладывать о повсеместном укрывательстве, об очковтирательстве – когда тот хотел услышать этот термин?

Кебич стоял у машины генерала, выстраивая в уме лаконичный, по возможности, не очень мрачный доклад. Он знал, что, если он доведёт реальную картину в гарнизоне, от его доклада враз вряд ли что-то изменится. А конкретные люди могут пострадать.

Махов шел к машине в окружении сопровождавших его офицеров. Видно было, что настроение начальника было приподнятое, собрание ему понравилось. Хорошая организация работы собрания, обсуждение злободневных тем, острая критика и самокритика – всё говорило о здоровой моральной атмосфере в этом коллективе. А здесь его ждёт странный инспектор с докладом о недостатках, которые он наковырял во время работы собрания.

– Ну, что удалось выяснить? Надеюсь, ничего такого сверхкритичного не нашли?

– Так точно! Сверх необычное не обнаружилось. Всё как всегда!

– Я так и знал! Едем домой.

С души подполковника Кебича сняли все камни сомнения и тревоги, и жизнь обозначилась прямым шоссе, как дорога до Львова. А оттуда и до Москвы.

Владимир Васильевич Беспалов был назначен начальником политотдела ракетной бригады Закавказского военного округа. Это было его очередное повышение по службе и в очередной раз он менял место службы и род войск. За свою многолетнюю службу был он сапером, мотострелком, артиллеристом и всегда добивался хороших результатов в службе, независимо от принадлежности к тому или иному роду войск. Вот и на этот раз ему предстояло выехать из Кутаиси в гарнизон под Тбилиси и стать ракетчиком.

Сборы и выезд, как часто бывает у военных, были настолько стремительны, что он не успел ни попрощаться толком с бывшими сослуживцами, ни собрать вещи для переезда, ни сменить элементарно форму одежды – с красного на черный цвет околыша фуражки. Сборы контейнера в очередной раз ложились на плечи супруги. Так что, Валентин Константинович, взволнованно-успокоенный, ехал к новому месту службы: позади всё более-менее определённо, а что там будет впереди, кто его знает?

В новый коллектив Владимир Васильевич влился стремительно, в разгар подготовки к очередной проверке вышестоящего штаба. Где-то за него говорил прошлый авторитет и опыт, где-то он узнавал в новых сослуживцах людей, с которыми раньше приходилось общаться. Но главное – работа была ему знакома, любима и требовала полной отдачи моральных и физических сил. Но на износ работать новому начальнику политотдела не пришлось.