ИСТОРИЯ ЕГОРА ПРОТАСОВА ИЗ КНИГИ "B ОЧЕРЕДИ ЗА СЧАСТЬЕМ"
-Ты... Мне... Изменила... - холодные пальцы сжимаются на моем горле.
Я знала, что муж узнает... Рано или поздно. Знала, что предъявит счет. Знала, что заплатить мне по нему нечем.
Но даже сейчас... Я не жалею.
Ни капли.
Мой светлый мальчик... Я ведь так и не сказала ему, как сильно его люблю.
Настолько сильно, что даже не боюсь умереть.
Пролог
Пролог
Егор
Чьи-то пальцы гладят меня по лбу. Потом по волосам. Хорошо. Как в детстве.
Которое закончилось.
– Сынок, что же ты натворил?!
– шепчет мама. Это именно ее рука водит сейчас по моей голове, возвращая в реальность.
Негостеприимную.
Но я упускаю что-то важное. То, зачем мне нужно открыть глаза. И я их открываю, продираясь через спасительную темноту, в которой хочется спрятаться еще чуть.
Только мне нельзя.
Морщусь. Свет кажется слишком ярким.
– Егор!
– выдыхает мать с надрывом.
– Что...
– пытаюсь заговорить, но грудь с правой стороны прошивает резкая боль.
Так, что становится тяжело дышать. И я хватаю воздух ртом. Да и вообще болеть начинает всё. Не думал, что так бывает.
– Тихо, тихо, - мамины руки ложатся на мои плечи, удерживая, - Тебе нельзя двигаться. У тебя пробито легкое. Была сложная операция...
И вот в этот момент я вспоминаю всё.
Нина... Что с Ниной? Если меня едва не убили, то что он сделал с ней?
Сейчас всё кажется неважным. Кроме того, чтобы девушка была жива. Потому что, если нет...
Отгоняю такие мысли. Стараюсь вернуть контроль над собственным телом. Мне нужно объяснить и попросить помочь. Возможно, еще не поздно.
Слышу еще чьи-то голоса. Кто-то вошел в палату.
– Врача позовите...
– это снова мать. Какой у нее голос уставший.
Врач приходит быстро, осматривает меня, делает какие-то указания. Рукой двигать не могу. В ней капельница. Начинают что-то вводить. Становится легче. Тянет в сон. Только спать мне нельзя.
– Вам лучше уйти, - говорит мужик в белом халате, обращаясь к матери.
– Нет!
– хриплю я.
Она не уходит. Ну, еще бы. Это не ее стиль - подчиняться.
– Две минуты, - чеканит она, глядя на врача.
Тот вперяется в нее взглядом. Напрасно. Наталия Лазарева никогда и ни перед чем не пасовала.
– Две минуты! И ни секундой больше, - тихо выговаривает доктор, - Проконтролируйте!
Это он уже медсестре.
Мне хватит этих минут.
– Мам... Нина Карапетян... Найди её...
Больше ничего говорить не приходится. Я вижу взгляд. Долгий. И слов больше не надо. Ни мне, ни ей.
Правда, она колеблется.
– Прошу...
– хриплю я свой последний аргумент.
Я редко что-то просил. И лишь тогда, когда это было по-настоящему важно для меня. Она это знает.
Поэтому быстро капитулирует.
– Хорошо...
Мне большего и не надо. Одно ее слово стоит тысячи клятв. Закрываю глаза и прежде чем провалиться в темноту перед глазами встает Нина. Улыбается. В руках венок из ромашек. Оглядывается на меня. Ветер треплет каштановые локоны, а глаза сияют. Сияют счастьем.
Которое я обязательно верну.
Наташа
Выхожу из палаты. Глубокий вдох. Выдох со свистом. Пытаюсь взять себя в руки. Смотрю на руки - пальцы дрожат.
Около поста лечащий врач Егора. Недовольный.
– Слушайте, Наталия Васильевна. Парню необходим покой. А после вашего визита ему стало хуже.
– Он очнулся, - отбиваюсь я.
– Очнулся. Он бы итак очнулся. Мы для чего его с того света вытягивали?
– он, что, меня винит?!
– Ничего страшного не случилось, - стараюсь говорить ровно. За время судебных процессов я убедилась, что это самый действенный прием, - У Егора была для меня важная информация. теперь ему будет спокойней. И он пойдет на поправку.
– Вы - непрошибаемая.
– Вы - тоже такой же, Станислав Давидович.
Раздается его громкое хмыканье.
– Все следующие посещения - лишь по моему разрешению.
Открываю рот, чтобы возмутиться. Но затем также его и закрываю.
– Я вас поняла, - роняю коротко.
И тороплюсь выбраться из больницы. Здесь давит всё. Стены, запах медикаментов, люди в белых халатах...
Вылетаю на улицу. В кармане вибрирует телефон.
Марк.
Дыхание само собой приходит в норму.
– Что там?
– никаких тебе "привет" и лишних слов.
Но в том, что он сказал незыблемость каменной стены, за которой я живу уже семь лет.
– Очнулся.
Я чувствую его облегчение. Он тоже переживал. За это время мы все стали одной семьей. Нет среди нас чужих и своих. Мы вместе. И этим всё сказано.
Дальше мне нужно ступить на скользкую почву.
– Марк, он просил найти Нину и помочь ей.
Повисает пауза.
– Она - чужая жена, - напоминает мне Марк о некрасивой истории, в которую попал мой сын.