Дэн не мог сдержать благодарности.

— Но я не прошу вас вмешиваться в это дело, просто дайте адрес…

— А что вы будете делать, если он захлопнет дверь перед вашим носом? Поверьте, Авнер на это способен. Итак, я отведу вас туда и прослежу, чтобы он вас хотя бы выслушал.

— А можно мне тоже пойти? — спросил ребе.

— Конечно, — воодушевился Стедман. — Чем нас больше, тем лучше. Он поймет, что дело нельзя спустить на тормозах.

«Рено» завелся без проблем. Вела Гиттель, Стедман сидел рядом, а ребе — на заднем сиденье. Все молчали, погруженные в свои мысли. Гиттель остановилась у дома на улице Кол Тов, направилась к двери и позвонила.

На звонок вышел Адуми.

— Что ты здесь делаешь, Гиттель? — удивился он. — Кто эти люди?

— Это мой друг Дэниел Стедман, а это мой племянник Дэвид Смолл.

Адуми улыбнулся.

— А, ребе из Америки, единственный, кто не соблюдает Субботы. Что вы хотите?

— Хотим поговорить, — ответил Стедман. — Я хочу.

Адуми секунду поколебался и пожал плечами.

— Ну, заходите, — он посторонился, виновато махнув в сторону кучи газет на полу и беспорядка в комнате. — Жена в больнице.

— Так ты специально устроил здесь свинарник, чтобы жене пришлось в первый же день после выписки все убирать? — вспылила Гиттель. — Считаешь, ей мало домашней работы?

— Я собирался убрать, пока она не вернулась, — виновато понурился хозяин.

— Я уберу. А ты поговори с мистером Стедманом. — Она принялась собирать газеты. Адуми пригласил мужчин присесть.

Какое-то время они наблюдали за ней, затем Стедман заговорил:

— Мой сын Рой…

Адуми резко оборвал его.

— Ваш сын пытался перейти границу на территорию врага. Если страна находится в состоянии войны, это военное преступление, и решать будет военный суд. Я к этому не причастен.

Но Стедмана нелегко было сбить с толку.

— Мне сообщили, что дело ведете в основном вы, и источник информации надежен, — спокойно ответил он. Прежде чем Адуми смог возразить, он добавил: — Рывок через границу вы устроили?

— Что вы хотите сказать? — но Адуми не сердился, он ухмылялся.

— Я хочу сказать, что это слишком надуманно. В полиции его допрашивали о взрыве, а затем отказались вернуть паспорт. Будь у них реальные доказательства вины, его бы арестовали. Но этого не сделали, и я думаю, что вы устроили так, что он попался на чем-то глупом типа попытки побега.

— Невиновные не убегают, — буркнул Адуми.

— Пока не испугаются, — возразил Стедман. — Этот его друг-араб — он из ваших? Может, он агент-провокатор?

— Мы не внедряем агентов, — отмахнулся Адуми. — Вы слишком много смотрели шпионских фильмов, мой друг.

— Все, что может придумать голливудский режиссер, доступно и человеку из разведки, — заметил Стедман. — Этот агент мог даже притвориться, что его ранили.

— О, его в самом деле ранили. Но он жив и может быть допрошен.

— Думаю, его уже допросили, — подал голос ребе.

Мужчины повернулись к нему, а Гиттель замерла.

— Что вы имеете в виду?

— Если бы его серьезно ранили, — начал ребе, — вы бы немедленно его допросили, чтобы убедиться, что он все сказал, прежде чем умрет. А если бы его ранили не очень серьезно, вы бы не ждали, пока он окончательно поправится. Так что полагаю, вы его допросили, и он вряд ли указал на Роя, иначе бы вы не упомянули о переходе границы, нашлось бы обвинение посерьезнее.

Гиттель бросила уборку, одобрительно кивнула племяннику и опустилась в кресло. Адуми тоже посмотрел на него с уважением.

— Не знал, что американские раввины способны на такое, — сказал он. — Я не говорю, что вы неправы. — Он минуту подумал. — Но допрос пока продолжается…

— Конечно, — горько хмыкнул Стедман. — Прежде чем вы возьметесь за араба, он угадает, чего вы от него хотите.

— Здесь мы не работаем подобным образом, — сердито оборвал Адуми.

— Так работает любая полиция, только стиль разный, — тихо заметил ребе. — Не знаю, что побудило Роя покинуть Иерусалим. Может, его уговорил друг-араб, а того, в свою очередь, напугали ваши люди. А может, у него своя причина. Но если то, что Рой уехал — преступление, оно не серьезное. Нельзя же держать людей, как за железным занавесом. Вы просто просите их заполнить определенные бланки и провести ряд процедур, если они хотят уехать. Так что все, что у вас против него есть, — это то, что он не прошел официального оформления. А что за это полагается? Небольшой штраф? Несколько дней в тюрьме? Значит, вы держите его еще за что-то. А это может быть только взрыв. Если можно доказать, что он не имел к нему отношения…

— А как вы это докажете? — вызывающе спросил Адуми.

Ребе бросил на стол номер «Хаолам».

— Вот доказательство. Вы это видели?

Адуми взглянул на снимок.

— Видел. Вы говорите, здесь доказательство того, что парень этого не делал? — Он взял журнал, и все молчали, пока он изучал фотографию. Потом вышел из комнаты и через минуту вернулся с лупой. Гиттель и Стедман перегнулись через стол, чтобы взглянуть на снимок, но когда хозяин вернулся, снова выпрямились. Он исследовал с помощью лупы каждый дюйм, а они молча ждали. Наконец Адуми отложил лупу и журнал и вопросительно взглянул на ребе.