Левьен зашевелился, застонал и приоткрыл глаза. Сознание медленно возвращалось к нему.

— Что со мной? — чуть слышно произнес он. — Где я?

— В преисподней, — огрызнулся Сэндерс. — Вас на две минуты нельзя оставить одного. Как голова?

— Разламывается… — Левьен скорчил болезненную гримасу.

— Как вас угораздило нарваться на тех двоих?

— Вы их видели?

— Только спины. Вы что, первым в драку полезли?

— Я еще не совсем спятил, — ответил Левьен и снова застонал. — Кто это был?

— Это вы меня спрашиваете? — мрачно усмехнулся Сэндерс. — По-моему, на этот вопрос должны ответить вы, Левьен.

— Я их впервые видел.

— Неужели?

— Клянусь! Я вообще впервые в этом городе.

— И что же они от вас хотели?

— Не помню… — Левьен напряг память. — Чепуха какая-то! Один из них говорил, что узнал меня.

— Узнал? Вы что, встречались с ним раньше?

— Я же говорю, что видел их впервые!

— Но ведь он вас узнал. Не хотите же вы сказать, Левьен, что эти двое проломили вам череп просто так, ради собственной утехи.

— Нет… не знаю… Ничего не помню. Один из них что-то говорил про Ньюкасл.

— Ньюкасл? — насторожился Сэндерс. — Вы были в Ньюкасле?

— Да не был я ни в каком Ньюкасле! — выкрикнул Левьен. — И в Англии никогда прежде не был!

— Вы это точно помните?

— Да что ж я, совсем рехнулся?..

— Та-ак, — протянул Сэндерс, в упор глядя на француза. — А то, что произошло четверть часа назад, вы не помните. Так, Левьен?

Француз беспомощно развел руками.

— Бред какой-то! — произнес он, морщась от боли. — Я ни черта не понял…

— Не поняли? В каких пределах вы знаете английский?

— В совершенстве. Вы уже могли в этом убедиться, Сэндерс.

— Вот именно. И тем не менее вы не поняли их слов?

— Да нет, понял, но… — Левьен замялся, — не понял смысла…

— Ясно, — отрезал Сэндерс, бросив многозначительный взгляд на стоявших в стороне двойников. Риччи в ответ ухмыльнулся, а Миллер пожал плечами. Сэндерс несколько раз прошелся по комнате. На его лице отразилась усиленная работа мысли. Наконец он остановился напротив Левьена.

— Вот что я вам скажу, Шарль Левьен, — твердо произнес он, — вы врач и должны понять меня. Только что вы получили травму головы — травму, заметьте, серьезную. У меня есть все основания полагать, что нормальное функционирование вашего мозга нарушено, и, возможно, в значительной степени.

— Но позвольте!.. — подал голос Левьен.

— Минуту, — резко перебил его Сэндерс, — я еще не закончил. Наверняка утверждать не берусь, что подобное нарушение произошло, но такая вероятность все-таки имеется. И в первую очередь пострадала ваша память — в этом убедили меня ваши ответы. Как руководитель операции, ответственность за успех которой возложена исключительно на меня, я не могу допустить необоснованного риска в ходе ее осуществления и властью, данной мне, отстраняю вас, Шарль Левьен, от дальнейшего участия в ней.

— Как! — Левьен вскочил с кресла, но тут же рухнул обратно — сказалась, видимо, потеря крови. — Вы не имеете права, Сэндерс!

— Право-то я как раз имею, — спокойно возразил Сэндерс, — но не будем говорить о правах. Поймите, Левьен, я в ответе за успешное завершение операции, риск здесь совершенно неуместен. Где гарантии, что у вас нет сотрясения?

— Как врач я заявляю, что никакого сотрясения нет и в помине, — уверенно заявил Левьен.

— Хорошо, допустим, — кивнул Сэндерс. — А ваша память?

— Да что вы все время цепляетесь к моей памяти! — закричал француз, нервно хрустя суставами пальцев. — То тычете в нос вашими инструкциями…

— Инструкции исходят от майора Гросса, — сухо возразил Сэндерс.

— Я так же подвластен им, как и все вы.

Имя майора произвело на Левьена должный эффект. Он сжался в комок и замолчал.

— Это не придирки, Левьен, — продолжал Сэндерс, — это необходимая предосторожность. Посмотрите, у вас даже руки дрожат. Так вы с трех шагов и в слона не попадете.

Руки у того действительно дрожали — то ли от волнения, то ли от упадка сил, вызванного потерей крови.

— Сэндерс, вы не должны отстранять меня от участия в операции!

— взмолился Левьен. — Иначе майор Гросс откажет мне в реабилитации. Поймите же, мне грозит виселица!

«Виселица? Гм… Интересно». Глаза Сэндерса блеснули.

— Интересы дела важнее жизни каждого из нас, — твердо произнес он. — Ваши умственные способности, Левьен, вызывают у меня опасения, что в полиции, если, не дай Бог, вы туда угодите — а исключить такую возможность, к сожалению, нельзя, — вы сболтнете что-нибудь лишнее. Вы уверены в ясности вашего рассудка, Левьен?