– Ну может в этот раз она тебя отпустит? – Юля поспешила разрядить обстановку, видя, что назревает очередной спор между подружками. – В конце концов, ты неплохо заканчиваешь год – у тебя почти по всем экзаменам автоматы.

– Да, давай, поговори с ней, – Вероника откинулась на спинку дивана. – А то сегодня мама не на сутках и вариант с ночёвкой у меня отпадает.

– Ладно, посмотрим, – проворчала Вика. – Ничего не обещаю.

– Пять минут до английского, – сообщила Юля, вставая с дивана. – Пошлите, а то англичанка опять будет полпары возмущаться, что мы опоздали.

***

К обеду, когда пары закончились, солнце спряталось за тучами и на город опустился типичный для Владивостока в июне туман. Веронике нужно было на маникюр и она, бросив подружкам на прощание многообещающее «до вечера», устремилась в сторону остановки, обгоняя сонных студентов. Юля с Викой пошли в противоположную сторону.

От влажности пушистые волосы Юли завились забавными кудряшками, которые она безуспешно попыталась расчесать пальцами. Она рассказывала про свою подружку, которая в этом году сдавала ЕГЭ и очень переживала по этому поводу. Вика поймала себя на мысли, что с трудом может вспомнить, как сама проходила через этот жизненный этап, хотя это было всего год назад. Всего год назад она выпустилась из школы и стала студенткой – а такое ощущение, что той, школьной жизни, никогда не существовало. Она уже и забыла какого это – ходить в школу, делать уроки, переживать из-за четвёрок в четверти и готовиться к ЕГЭ. По сравнению с её нынешней, полной событий жизнью, всё это казалось таким унылым и непривлекательным, что она не понимала, как она могла жить тогда. Сейчас Вика с удовольствием ходила почти на все пары, потому что наконец-то она могла изучать то, что ей всегда нравилось, гуляла после занятий с Юлей и Вероникой, ходила к ним на ночёвки и училась на права. Она могла назвать себя счастливой, и от этой мысли ей хотелось улыбаться каждому прохожему.

– Но поступать она будет только на бюджет, – закончила свой рассказ Юля, и Вика поняла, что она ждёт от неё какой-то реакции, а она прослушала всё, что подруга говорила последние пять минут.

– Как хорошо, что мы уже всё сдали и поступили, – выкрутилась она.

Юля хмыкнула, соглашаясь с подругой. Они перешли дорогу и остановились попрощаться, потому что дальше им было в разные стороны.

– Давай, жду через полчаса сообщение, что мама тебя отпустила, – Юля обняла Вику и даже чмокнула её в щёку, видимо желая подбодрить перед предстоящим разговором.

Вика не была настолько уверена в таком раскладе событий. Хорошее настроение и ощущение абсолютного счастья, нахлынувшего на неё несколько минут назад, улетучилось.

Она пошла дальше одна, глядя под ноги и прокручивая в голове фразы, которые казались ей наиболее убедительными. Подобный разговор в начале года она заводила несколько раз, но мама оставалась непоколебима, и Вика вскоре сдалась, смирившись, что ей не получить в ближайший год той свободы, которая имелась в распоряжении Юли и Вероники. Но подруги были правы – ждать три года до восемнадцатилетия сестры она не хотела. Кроме того, её выводило из себя то, что она до сих пор зависела от решения мамы. И то, что мама никуда её не пускала потому, что не хотела выслушивать истерики Насти, которая только и ждала, когда родители дадут Вике свободу, чтобы потребовать её и для себя. С Викой они не носились так, как с младшей сестрой, и хотя обычно это её не сильно раздражало, в данной ситуации она рвала и метала внутри себя.

Стоило Вике открыть дверь квартиры, как она сразу поняла, что надежды на получение заветного маминого разрешения нет. По доносящимся с кухни крикам было ясно, что они опять схлестнулись с Настей по какой-нибудь идиотской и ничтожной причине. Ссора ещё не успела пройти начальную стадию: настин голос звучал громко и истерично, но мама ещё старалась сохранять спокойствие и не срывалась на крик.

– Это моё дело, как я сдам экзамены, моё! И если я завалю математику, это будет моя проблема тоже! Так что хватит командовать мной, слышишь, хватит!

– И что ты будешь делать, если не сдашь во второй раз и тебя не возьмут ни в десятый класс, ни в даже самый захолустный колледж? Неужели пойдешь работать? Не смеши меня – ты и секунды не продержишься официанткой или кассиршей.

– Да может я сдам с первого раза! Если, вдруг, надоело! А если на меня завтра кирпич упадёт – в чём смысл тогда готовиться к экзаменам, если я до них просто не доживу!

– Дурочка, ты вообще понимаешь, о чём сейчас говоришь?! Умирать она собралась – это в шестнадцать-то лет!

Вика остановилась в дверях кухни, разглядывая маму и сестру – друг напротив друга, обе красные от злости, готовые испепелить взглядом. Они, в отличие от Вики, обе были кареглазыми брюнетками, похожими как две капли воды. Ни один человек за всю викину жизнь ни разу не сказал, что они с сестрой похожи. И никто не мог признать в ней мамину дочь, как это было с младшей сестрой.

– Где папа? – спросила Вика, и мама с Настей одновременно повернулись в её сторону.

– Уехал по работе, – мама отчеканила заученную фразу, как первоклашка, выучивший первое стихотворение. Настя скривилась и отвернулась от сестры.

– Вы ещё долго будете орать друг на друга? Мам, я поговорить хотела.

Вика знала, что после подобного начала разговора ей уж точно не светит получить желаемое, но удержаться от колкости не смогла.

– Не видишь, я уже с твоей сестрой разговариваю, – как и следовало ожидать, мама резко отреагировала на викин выпад. Настя вскочила со стула и, задев сестру плечом, вылетела из кухни.

– Мы ещё не договорили! Настя, вернись немедленно!

Но, конечно, она проигнорировала мамин приказ. С грохотом захлопнулась дверь их с Викой комнаты.