Сонный рябой калека с железной ногой преобразился: он сноровисто заряжал арбалет и ловко выпускал в толпу болты один за другим, осклабив уродливое лицо…

Однорукий верзила-полотер, которого вот только недавно звал мыться жуткий старик, легко взмахивал громадным топором, прорубая путь к капитанскому мостику…

Рыжеволосая крошка Дафна тенью скользила в толпе, оставляя за собой хрипящие тела. Обе ее руки, вооруженные длинными ножами, темнели от крови по локоть…

Кто-то из пиратов было замахнулся на квартирмейстера, но вдруг из груди негодяя выскочило лезвие и спряталось обратно. Из раны мгновенно хлынула кровь. Фаусто обернулся и добил врага, резко выдернув кривой ятаган из его горла.

– Птичка! Сейчас же убирайся отсюда! Берегись черных повязок и узкоглазых! – проорал рядом Брут, сбивая с ног какого-то хмыря. Он быстро сунул ей в руки мушкетон с порохом и махнул в сторону. – Бегом на корму, прячься!

Дважды повторять не пришлось. Де Круа побежала сквозь бой. Уворачиваясь от атакующих, она напряженно высматривала людей с черными повязками на головах и лица с узкими глазами, что бы это ни означало.

Оскаленные мореходы, мелькание клинков в дыму, крики, взрывающиеся брызгами щепы борта – палуба превратилась в филиал преисподней. От похожести своих и чужих казалось, что на корабле случился бунт и единая команда воюет сама против себя.

Оглушительные звуки пальбы, удары металла о металл и крики почти уже не достигали слуха. В голове стучал только собственный бешеный пульс.

Профессор де Фонтенак когда-то рассказывал об опасностях для благородных дам попасть в руки морских разбойников и об их особой ценности как добычи. Антуан тогда еще зашелся мерзким хихиканьем и все предлагал «поиграть в пиратов».

Селин готова была кусать локти и ненавидеть себя за то, что вообще покинула каюту, но на сожаления не оставалось времени.

Уворачиваясь от мелькавшего оружия и искаженных злобой страшных лиц, она шаг за шагом продвигалась к спасительному закутку у расколотой пушечным ядром шлюпки.

Но едва попыталась спрятаться, как упала на спину, сбитая с ног ухмыляющимся бандитом. Раскосые глаза его смотрели холодно и жестко. Он мгновенно набросил на нее веревку и поволок к борту, истыканному множеством абордажных крючьев. Соседнее судно, что прижалось к «Крылатому», скалилось черной от копоти и от того еще более пугающей зубастой драконьей мордой на носу. Де Круа закричала и заскользила ногами по палубе. Громыхнуло.

Тащивший ее мужлан вдруг ослабил хватку и рухнул.

На месте его лица зияла отвратительная кровавая дыра.

Селин избавилась от веревки, спряталась, наконец, в укрытии и стала судорожно заряжать мушкет. Пули выпадали из дрожащих рук и одна за другой укатывались прочь.

До слуха донесся хриплый смешок. В висках стучало. Она подняла взгляд и обомлела.

Снова раскосые глаза с черными зрачками. Кошмарные, злые маски и рогатые шлемы. Босоногие бандиты в легких нагрудниках и видавшей виды пестрой одежде приближались. Ее лопатки до боли вжались в древесину борта.

Вдруг прямо перед ними словно из ниоткуда возник капитан. И движения его были слишком точны и выверены. Как если бы он только и делал, что воевал.

Пинком он отправил под ноги пиратов пустой ящик, чем сбил с ног двоих. Третий приготовился было зайти сзади, когда прогрохотал выстрел. Оглушенная Селин приоткрыла один глаз. Она попала в грудь нападавшего и едва не задела капитана.

Тот вытер лицо рукавом бушлата, тяжело дыша:

– Впечатляет! Вы целились? Или просто это я сегодня везучий?

Де Круа только досыпала в мушкет пороха из рожка и поджала губы. Пуля все норовила выскользнуть из трясущихся пальцев и никак не хотела отправляться в ствол.

Витал тем временем вырвал из рук одного из бандитов мушкет, перехватил наподобие булавы и ударил прикладом в голову. Выстрел из него же отбросил второго пирата к борту, где раненый в грудь дрогнул и затих. Схватка со следующим закончилась так быстро, что Селин даже не успела понять, как длинный острый меч вдруг оказался в горле своего же хозяина и прошел насквозь.

Очередной же выстрел Де Круа угомонил еще одного бандита. По полотну из-под нагрудника расползалось багровое пятно.

Завороженная и растерянная в ужасе происходящего Селин не сводила глаз с капитана. Что-то опасное, невероятно пугающее и одновременно прекрасное виделось в каждом его движении. Он, словно в танце, уклонялся, парировал, сталкивался с бандитами в смертельных па. Вот он взбегает по такелажу, чтобы спрыгнуть и снести чью-то голову. Вот нарушает законы физики, уклоняясь от чьего-то клеймора. Вот за мгновение отправляет за борт очередного чужака…