В Холдинге быстро это поняли. И пока государственные мужи извлекают из войны свои геополитические гешефты, а ВПК умножает прибыль за счёт производства оружия, наши наниматели выделяют из войны самый ценный, популярный и массовый экстракт – контент.

* * *

«За прошлый год трансляции Холдинга по количеству просмотров суммарно обогнали первую тройку федеральных каналов. Причём это даже с учётом телевещания, не только интернет аудитории…». Голос молодого мужчины в сером костюме звучит очень убедительно, но неприятно, гулко раскатываясь по пустому конференц-залу.

«А в финансовых показателях?» – перебивает какой-то очередной директор, похожий на всех прочих директоров предпенсионного возраста.

«Да… Следующий слайд. Вот. Можно видеть, что мы стабильно растём по направлениям контекстной рекламы и рекламных интеграций. Но в процентном отношении наибольший прорыв сейчас наблюдается в секторе криптовалютных микротранзакций. Как и прогнозировалось, зрители активно откликаются на интерактив, участвуют в сборах на заказной контент…»

Директор брезгливо морщится (кажется, он ещё не утратил этой способности) и пренебрежительно выдавливает из себя:

«Колизей…»

«Ну… – смущается докладчик. – История повторяется».

«Как фарс».

«Это просто жанр, – подключается некий продюсер с фиолетовой дизайнерской шевелюрой. – Давайте без рефлексирующей х**ни. Кто хочет на это смотреть, делал это и без нас. Кто не хочет – не будет и с нами. Мы не навязываем зрителям вкусы, мы удовлетворяем их желания. Если не мы, то кто?»

«Кто-то другой», – улыбается оживившийся докладчик.

«Вот именно. И он заберёт наши бабки. А это мы должны забрать у него бабки, которые были его, а будут нашими!»

«Хорошо. Хорошо, – сдаётся директор. – Закончим со статистикой. Вы собирались рассказать нам о новом продукте».

«Да! – продюсер самодовольно откидывается в кресло и кладёт ноги на стол. – Несмотря на эти ваши ура-победные графики, фокус-группы уже демонстрируют снижение интереса. В следующем месяце мы ещё держим внимание аудитории, а через 2-3 месяца пойдут отписки. С нас тупо переключатся. Уйдут к ушлёпкам с гуро-контентом, которые варят башку в ведре и прочее такое…»

Директор снова морщится.

«Ясно, что это нишевый контент. Ред-румы. Пытки. Нам такое не надо. Мимо целевой аудитории. Сатанизм. Недухоскрепно. Осуждаем. Но и то, что мы не дотягиваем – это факт».

«А причина?» – искренне заинтересовывается мужчина в сером костюме.

«Скучно! Всех за**ало! Бесконечные авианалёты. Ракетные обстрелы. Мясные штурмы. Всё х**ня! 200-300. Статистика…– продюсер испытующе смотрит на собеседников, выдерживая паузу. – В общем, есть у меня один мальчик в сценарном… Витенька. Типа даже писатель настоящий. Так он мне уже давно этой идеей мозг выел. Нам нужен герой. Не толпа. Не масса в касках. Не икра е**ная. А настоящий, с*ка, герой. Которому сопереживать будут. Следить! Болеть!».

«Как Алёша?» – догадывается докладчик.

«Как х*ёша! Алёша твой пукнул и вышел весь. А нужен феномен. Персонаж. Мифический герой. Сверхчеловек! Супер-б**дь-Алёша!»

«Где ж его взять?»

«Создать. Вырастить».

«М?»

«А вот пусть Георгий Михалыч и скажет… Я ж с ним полгода назад спорил насчёт биологического направления. Аж на говно изошёл…»

«Белорусский подрядчик? – директор хмурится. – Неужели всё-таки что-то нахимичили?»

«Нахимичили. Нахимичили! Ещё как! И не какой-нибудь психосинтетический шмурдяк, как у наших западных партнёров. А настоящее, ё*-вашу-мать, биологическое оружие! Такое, что все будут кирпичами срать! А уж как рейтинг попрёт…»

* * *

Тихий солнечный день разливается по палате. Постельное бельё нежно-бежевого цвета с узором из дубовых листочков. Такие же полотенца на спинке кровати. Клетчатый плед в тех же тонах. За приоткрытым окном шумит реликтовый лес. Всё это больше напоминает какой-то загородный пансионат. Если забыть, что вокруг не только природоохранная зона, но и два контура с КПП. На въезде и на всех табличках указано расплывчатое «Центр рекреационной биологии», но, очевидно, это тоже конспирация, ведь я здесь единственный отдыхающий. Или пациент. Не знаю, что будет точнее.

Весь персонал так мило мне улыбается, но между собой вполголоса называет это место «комплекс» и часто надолго скрывается где-то. Не удивлюсь, если под трёхэтажными корпусами с милыми мозаиками на фасадах находится ещё пять уровней подземных коммуникаций. О них свидетельствовали многочисленные вентиляционные «будочки», разбросанные по территории. Хотя они могли быть и частью банального бомбоубежища, которые обустраивались во времена Союза на всех подобных объектах. Никаких секретных входов я в итоге так и не нашёл. Впрочем, и не искал. Тогда меня волновал лишь мой диагноз. А словоохотливый главный врач Валерий Семёнович (его фамилия неизвестна мне до сих пор) с удовольствием знакомил меня с тонкостями работы иммунитета, внутренним устройством клеток и особенностями их деления.