Когда люди решают уйти, нужно позволить им это сделать.
Этот урок Лайла Петерсон продолжает усваивать снова и снова. Ее не раз предавали, поэтому она готова сделать все, чтобы ее сын никогда не столкнулся с подобным. Вопросы прошлого, наполненные болью, ее уже не волнуют.
Пока не появляется возможность найти неуловимые ответы, и Лайла пользуется ею, бередя старые раны и раскрывая опасные секреты.
Он решил уйти.
Она должна была позволить ему.
Тропы: Русская мафия, второй шанс, вынужденная близости, тайный ребенок, личность героя в секрете
Перевод сделан: tg. Amour Illimite
ПРОЛОГ
ЛАЙЛА
Многие, вероятно, не могут указать на один момент из своего прошлого и признать его как секунду, когда вся их жизнь изменилась.
Я могу.
Жизнь — это опьяняющая смесь сценариев, которые мы не можем контролировать, и решений, которые мы принимаем.
Шанс и выбор.
Предсказуемый и неконтролируемый.
Я пообещала себе, что буду учиться на чужих ошибках.
Обещания легко давать.
Проблема в том, что их также легко не сдержать.
ГЛАВА 1
ЛАЙЛА
Как только мы ступаем с решетчатого пола крыльца, через красную входную дверь, я понимаю, что это не тот дом. Гремит рэп, достаточно громко, чтобы я могу чувствовать, как ритм пульсирует под моей кожей и сотрясает кости. Деревянный пол, испачканный и залитый напитками и грязной обувью, вибрирует подо мной.
Внутри тесно и жарко. Шумно и воняет. Пот и дым клубятся в липком воздухе, придавая осязаемости неосязаемому. Каждый раз, когда я дышу, мне приходится подавлять позывы к кашлю.
Я бросаю взгляд на Кеннеди, которая выглядит также потрясенная сценой, среди которой мы стоим, как и я. Ее смуглая кожа раскраснелась, глаза расширились, когда она оглядывает толпу людей, набившихся в комнату. Моим самым безумным опытом в колледже на данный момент было распивать бутылку дешевого мерло в общей комнате Пембрук-Холла поздно вечером во вторник, зная, что в среду у меня в восемь утра занятия по навыкам проведения собеседований.
Я никогда не была на такой вечеринке, как эта.
Я даже не знала, что подобные вечеринки существуют в реальной жизни. Термин «убойная вечеринка» казался порождением Голливуда и его нереалистичных ожиданий… практически во всем.
Но вот я здесь, неловко стою и испытываю это на собственном опыте.
К потолку под неудобным углом прикреплен самый настоящий диско-шар, от которого отблески света кружатся и танцуют на телах, заполняющих комнату.
Кеннеди что-то говорит мне одними губами, но я не могу разобрать ни слова. Чтение по губам никогда не было моей сильной стороной, особенно когда я уже перевозбуждена и перегружена.
Я пожимаю плечами в ответ, затем машу рукой в сторону двери, через которую мы только что вошли, молча спрашивая, не стоит ли нам вернуться на улицу. Невозможно точно определить, откуда доносится музыка. Кажется, что она исходит отовсюду, давит на нас и делает разговор невозможным.
Я машу рукой проходящему футболисту. Единственная причина, по которой я догадываюсь, что он в футбольной команде, — это его одежда. На его бейсболке, толстовке и спортивных штанах задом наперед вышит футбольный мяч UPenn. Он похож на футболиста, высокий и широкоплечий.
И он явно привык принимать удары с большей силой, чем способна выдержать моя рука. Нет никакого намека на общение или извинения, которые теряются в высоких децибелах музыки, прежде чем он продолжает шагать вперед, ничуть не обеспокоенный.
Толпа расступается перед ним, я такого никогда не видела. Кеннеди кивает в сторону входа, и на этот раз невербальное общение удалось.
Мы идем на кухню, шкафы которой выкрашены в тот же яркий оттенок красного, что и входная дверь. Здесь тише, но ненамного. Музыка слышна, только слегка приглушенная.
— Я найду тихое местечко, позвоню Элли и узнаю правильный адрес. Сейчас вернусь. — Это все, что говорит Кеннеди, прежде чем исчезнуть в вихре кудрявых волос, оставляя меня в одиночестве.
Здесь не так тесно, как в гостиной, но и далеко не пусто. Я стою между холодильником и посудомоечной машиной, посреди моря незнакомцев. Некоторые из них с любопытством смотрят на меня, хотя я знаю, что в школе такого размера я не первое незнакомое лицо, которое они видят.
Я с тревогой смотрю в ту сторону, куда исчезла Кеннеди, но ее нигде нет. Я уверена, что она вернется, но не уверена, как долго ее не будет. Кеннеди мог бы вести беседу с кирпичной стеной, в то время как мне нужно приложить все силы, чтобы заговорить с экстравертом. Если она столкнется с кем-то, кого знает — или захочет узнать поближе, — это может занять некоторое время.
Кеннеди была моей случайной соседкой по комнате на первом курсе. Ну, не совсем случайной. Предположительно, нас поселили из-за общих интересов, обнаруженных в жилищной анкете, которые я все ещё не могу найти.
Я ложусь спать рано, она ложится поздно.
Ее семья состоит из родителей, которые живут вместе, и младшего брата; у меня нет семьи.
Никто не знает, почему нас поселили вместе, и, возможно, на это есть причина.
Сегодня вечером Кеннеди уговорила меня сопровождать ее на небольшую вечеринку, на которую ее пригласил Марк, симпатичный парень с ее курса маркетинга. За исключением того, что привлекательность Марка, очевидно, стерла некоторую ключевую информацию, которую они обсуждали — например, где именно проходила вечеринка.