Я взглянул на Роуз:

– То, что я собираюсь ей дать, совершенно безвредно.

– Вот уж не факт.

Я полез в задний карман, достал бумажник и протянул Роуз.

– Здесь все: мое удостоверение личности, лицензия пилота, кредитные карты, дебетовая карта и больше тысячи наличными. Если с вашей подругой что-то случится, можете передать это в полицию. Кроме наличных – их оставьте себе.

Роуз подняла взгляд от своей ладони, на которую я положил бумажник, и в конце концов изрекла:

– Вполне справедливо.

Посмотрев на Аликс, я повторил:

– Пожалуйста, позвольте вашу руку.

Она оторвала ее от колен и протянула мне. Я поймал ее, перевернул ладонью вверх и, выудив из пиджака ручку, стал писать на ее коже. Когда я наконец отпустил Аликс, она посмотрела, что я для нее нацарапал.

– Ваш номер телефона?

Я кивнул.

– Но ведь его можно было сразу записать на мобильный.

– Это слишком обезличенно.

– А писать на руке – нет?

Из всех вопросов она задала именно этот.

– Мне нужно было прикоснуться к вам, – признался я, проводя кончиком языка по губе при воспоминании о том, какие ощущения это рождало во мне. – А также понаблюдать и прочувствовать, как вы на меня отреагируете.

Она посмотрела мне в глаза, ее щеки залились краской.

– А вдруг я замужем?

Мне и на это было плевать. Вот насколько сильные чувства я испытывал к девушке, в обществе которой провел всего минуту.

– Тогда не звоните мне. Или все же позвоните. Вам решать.

Когда я шагнул к Роуз, Аликс спросила:

– Куда вы сейчас?

Вытянув руку ладонью вверх, я дождался, пока Роуз вернет мне бумажник, и ответил:

– В аэропорт. Нужно поднять самолет в небо.

– Так вы пилот.

Фраза прозвучала не вопросительно. Аликс произнесла ее так, будто сохраняла информацию, надежно закрепляла ее в своем мозгу, хотя я говорил ей об этом уже второй раз.

– Я много кто еще, – ответил я и вышел из ресторана.

Тридцать восемь минут спустя я был в воздухе.

Наши дни

Я жила всего в шести кварталах от ресторана – слишком близко, чтобы вызывать такси, но достаточно далеко, чтобы успеть подышать свежим воздухом, насытиться кислородом. Поэтому, поужинав с Роуз, пошла домой пешком, впитывая запахи и звуки и любуясь достопримечательностями города. В Бостоне никогда не бывает тихо. И я очень это ценю. Тишина подобна влаге: создает среду, благоприятную для роста. И гниения. Для разъедания стен и фундамента.

Я не собиралась давать простор и свободу мыслям у себя в голове. Хоть и знала, что они никогда не исчезнут, предпочла бы оставить их в спящем режиме до конца своей жизни. Поэтому я тяготела к шуму, особенно когда тот просачивался сквозь окна таунхауса из темно-красного кирпича, в котором я обитала, и наполнял собой комнаты. Нынешним вечером громкости было в избытке и, продолжая путь, я испытывала особое волнение. Свернув в свой квартал, прибавила шагу и, быстро взбежав по пяти ступенькам крыльца, отперла дверь.

Я бросила ключи в декоративную миску на столике в прихожей, а сумочку – на ближайший барный стул на кухне. На стойке лежала записка от Дилана. Прочитав ее, я с улыбкой взяла стоящую рядом бутылку красного. Скользнув взглядом по последнему слову, наполнила бокал и отнесла в спальню. Поспешно сорвав с себя украшения и кинув их в ящик в гардеробной, я разделась и отправила одежду в корзину для белья, а туфли и вовсе оставила валяться на полу как попало.

Не заходя в ванную, чтобы почистить зубы и смыть макияж, я забралась в кровать с бокалом в руках. Устроившись поудобнее, потянулась к лежащему на тумбочке планшету. Нажатием одной кнопки потушила свет, нажатием другой – включила телевизор. HGTV [1] . Это единственный канал, который я когда-либо смотрела. Я сделала несколько глотков вина. Тело утопало в матрасе, мышцы медленно расслаблялись. Как только ощущение доползло до груди, я поставила бокал рядом с планшетом и заерзала, откинув голову на мягкую подушку.

Натянула одеяло до самого подбородка, чувствуя, что начинаю краснеть, разгоряченная вином. Веки опустились. Я перекатилась на живот, позволив прохладной верхней простыне коснуться моей голой задницы. Как раз в тот момент, когда я прижимала к себе подушку, я услышала его. И улыбнулась. Потом медленно выдохнула.

– Я скучала по тебе, Дилан, – прошептала я.

– И я по тебе скучал.

Он здесь. Со мной. Это единственное, чего я хотела.

– Ты не идешь у меня из головы, – добавил он.