Кровать в спальне была широкая, матрас на ней в меру мягкий, хорошо спину поддерживает. Попрыгала – пружинит.

Я оставила на прикроватной тумбочке сумку с необходимыми мне вещами и вернулась к Шорли.

Этот гигантский ящер с душой котика лежал, положив громадную голову на вытянутые вперед лапы. Я и не знала, что драконы могут принимать такую позу. А еще он поскуливал. Конечно, в исполнении рептилии это звучало как скрежет несмазанного механизма, поднимающего ворота.

Большие круглые глаза смотрели на меня с грустью, в уголке левого собиралась слеза.

Мне стало так жаль дракошу, что я забыла о своем страхе и уже сама, впервые без побуждения со стороны, погладила шероховатый нос.

Шорли хрюкнул и прикрыл глаза.

– Бедненький, – сказала я жалостливо, – скучаешь по хозяину. Ничего, он вернется и поиграет с тобой.

Раздался звук, будто тяжеленный молот кузнеца бьет по наковальне, обмотанной одеялом. Это Шорли хвостиком колотил по своей лежанке.

– Время позднее, давай-ка, я тебе почитаю, – предложила я, с радостью увидев, что слеза, грозившая меня затопить, высохла, не пролившись.

Дракон снова хрюкнул. Даже странно было видеть его таким домашним после того, как он пару часов назад повелевал небом в компании своего наездника.

Я достала ту же книжку, что мы с герцогом читали. Закладка лежала уже тремя сказками позже.

На сегодняшний вечер получалась история о похищенном яйце царя и царицы драконов. Мы с Шорли очень переживали за малыша внутри него, особенно когда яйцо уронили в жерло вулкана. Но все обошлось, и мой подопечный сладко заснул.

Я же отправилась в свои временные апартаменты.

На дворе уже ночь стояла. Снег красиво летел, подсвечиваясь разноцветными фонарями. А ледяной замок был просто прекрасен.

Мне хотелось задержаться на улице чуть дольше, так хорошо там было.

Ощущение праздника прямо-таки звенело в ночном воздухе. Сквозь небольшие облака просвечивали яркие звезды. Ночное светило Айдомин, обычно мягкое и голубоватое, казалось почти синим.

Предчувствие Зимолетия, подарков и клубничных пирогов захлестнуло меня. Жаль, не видать мне праздничного веселья, я буду встречать Новый Круг в одиночестве, в своей комнате общежития.

Но я выкинула невеселые мысли из головы и шагнула внутрь своего флигеля. Перед сном с удовольствием приняла ванну, переоделась в ночную рубашку и скользнула под мягкое, уютное одеяло, оставив один магический кристалл для легкой подсветки. Благодаря ей виднелись очертания предметов, чтобы я не врезалась во что-нибудь, коли мне приспичит встать среди ночи.

Уснула я довольно быстро, но спустя некоторое время меня будто что-то кольнуло. Впрочем, открыв глаза, я поняла, что все еще продолжаю спать. Потому что между моей кроватью и шкафом стоял дядюшка Эрланд в своей любимой позе. Руки сложены на груди, голова чуть наклонена в мою сторону, на лице застыло брезгливое выражение, длинные жидкие волосы пушатся в разные стороны.

Дядю окружало легкое сияние, как бы напоминая, что достойнейший маркиз Риллер более не числится в списке живых.

– Дядя? Чего вам в такой час не спится? – спросила я было, но тут же поняла, насколько бестактно это прозвучало. Интересуюсь у почившего, чего это он не созерцает свой вечный сон.

Дядя Эрланд покачал головой. Потом развел руки, будто собирался обнять спальню изнутри. И еще раз покачал головой.

– Да, я сейчас не дома, – согласилась я.

Дядя топнул ногой. Разумеется, звука я не услышала. Ведь Эрланд Риллер – всего лишь тень.

– Дядюшка, вы что-то мне хотите сообщить? – догадалась я.

Родственник закивал.

– Так сообщайте! – подбодрила я его.

Дядя насупился и помотал головой.

– Ничего не понимаю!

Я села в кровати.

– Хотите и не сообщите?

Губы дяди задвигались, словно он речь произносил. Но слов до меня не донеслось.

Он как рыба – рот открывает, а не слышно ничего.

– Как трагично! Вы не можете говорить со мной!

Дядя Эрланд кивнул.

– Но попробуйте показать тогда.

Дядюшка кивнул снова, а потом начал руками что-то изображать. Очертил в воздухе квадрат.

– Что это, коробка? – обрадовалась я. – Вы приготовили кому-то подарок на Зимолетие, и не отправили?

На лице дяди Эрланда появилась досада. Он снова топнул ногой, но я не боялась. Все равно беззвучно.

Человек, заменивший мне родителей, снова принялся что-то показывать. На этот раз у него получился прямоугольник.

– Что же это может быть? – задумалась я. – Рама? Картина! Точно. Мое, с позволения сказать, наследство!