— Идём, — женщина бросила последний оценивающий взгляд на Бейна и развернулась на каблуках, легко прошагав по бару, явно ожидая, что Марлоу пойдёт следом.

Марлоу замешкалась на пороге, обдумывая свои варианты. Но в конце концов её неутолимая жажда ответов взяла верх, как это всегда бывало.

Бросив прощальный взгляд на всё ещё неподвижного Флинта, она последовала за женщиной через бар, затем обратно через люк и вверх по лестнице в сырое, душное сумеречное небо. Шторм стих, но воздух всё ещё пах грозой.

— Постой, — велела Марлоу, остановившись на краю дощатого настила. — Остановись и скажи, кто ты такая и почему ты за мной следила.

Она подняла руку, готовясь выпустить ослепляющее заклинание.

Женщина плавно развернулась кругом, её короткие тёмные волосы упали на лицо.

— Благодарности не будет? Как ты думаешь, что сделал бы с тобой Таддеус Бейн, если бы я не вмешалась?

— Мне не нужна была твоя помощь, — солгала Марлоу. — Я уже справлялась с ним раньше.

— Знаю, — спокойно ответила женщина. — Что вызывает вопрос: как именно семнадцатилетней девушке удалось разозлить самую жестокую уличную банду Каразы?

Марлоу улыбнулась небрежной улыбкой.

— У меня просто есть такой талант.

Губы женщины чуть дёрнулись, и она подняла руки.

— Можешь убрать заклинание. Я не собираюсь тебя ранить.

Рукав её пиджака снова соскользнул, обнажив татуировку, которую Марлоу едва заметила в баре. Чёрный цветок расцвёл на её предплечье, его лепестки были острыми и опасными, словно клыки. Марлоу казалось, что женщина не случайно дала ей это увидеть.

— Я не видела такой метки у банд, — осторожно сказала Марлоу.

— Потому что это метка не банды.

Марлоу вновь встретила её взгляд. Женщина смотрела на неё с нетерпеливым блеском в янтарных глазах.

По коже Марлоу побежали мурашки, волосы на загривке встали дыбом. Это было знакомое ощущение. Такое она испытывала, когда что-то не сходилось, когда замечала то, что ускользало от других. Когда её инстинкт — та неведомая часть её существа — соединял два невинных на первый взгляд факта в нечто большее.

Но на этот раз её мысли не были о деле Корин или Медноголовых.

Нет, она подумала о своей матери и о той ночи, когда та исчезла.

Это было воспоминание, к которому Марлоу редко возвращалась, но, когда оно приходило, она словно переносилась обратно в их роскошные апартаменты в Башне Вейл. Ей казалось, что она всё ещё может почувствовать запах горящей свечи, тонкий аромат ветивера и бергамота, и увидеть свою мать за письменным столом, держащую заклинательную карту над пламенем.

— Что ты делаешь? — спросила Марлоу, стоя в дверях.

Её мать вздрогнула, задев локтем флакон с духами, который пролился на бумаги на столе.

— Минноу! Я не слышала, как ты вошла.

Заклинательная карта загорелась, пламя быстро поглощало её, оставляя лишь пепел. Но Марлоу успела заметить символ на обороте — чёрный цветок с острыми, как когти, лепестками.

Марлоу резко оборвала это воспоминание, не давая ему развиться дальше. Она снова взглянула на женщину и увидела, что та понимает: Марлоу узнала символ.

Раздался раскат грома, и Марлоу вздрогнула, непроизвольно подняв глаза к небу. Штормовые облака уже рассеялись, вечер был ясным, и Марлоу с запозданием поняла, что звук доносился с корабельной верфи. Конечно.

Когда она вновь посмотрела на женщину с татуировкой, та уже исчезла.

Глава 2

Прошёл год с тех пор, как Марлоу в последний раз заходила в Эвергарден. Через окно фуникулёра она видела сверкающий горизонт города. Последние лучи солнца раскрашивали в багряные тона воды пяти каналов, расходящихся от сердца Эвергардена, такие непохожие на извилистые, грязные водные пути Болот.

Когда фуникулёр пролетал над окраинами Болот, холодок, пробегающий по спине Марлоу после встречи с Бейном и женщиной с татуировкой чёрного цветка, не покидал её. Часть её желала просто вернуться домой, свернуться калачиком на диване с Тодом, сыграть партию в «Заклинателей» со Свифтом, но дело оставалось незавершённым.

Подняв ноги на боковую стенку кабины, Марлоу листала программку, которую прихватила у Флинта, терзая себя оставшимися без ответа вопросами, как старой незаживающей раной. Да, она могла снять проклятие, но так и не поняла, кто такой Флинт и зачем он наложил это проклятие на Корин.

Если и было что-то, что Марлоу ненавидела, так это неразгаданные загадки.

Фуникулёр остановился на станции Жемчужной улицы, и Марлоу, засунув программку обратно в карман куртки, сошла на платформу.