— Его грохнут, если он сдаст, — покачал головой сеньор. — Если так, как ты хочешь, на камеру.

— Значит, он сделал выбор, кому жить. — Я пожал плечами, ибо не впечатлил аргумент. И правда, хреново на душе до одури. Но правда и то, что если б я этого не сделал, Хименес бы сейчас не сидел поникший, а упёрся бы, и никакого Мадагаскара, и никакой войны с Союзом бы не было.

— Почему мы? Я считал, ты нападёшь на представительство Союза. Не важно какое, думал на Австралию или Поднебесную. Все нити тянутся туда.

— Мы в состоянии войны с Союзом, — усмехнулся ему на это. — Фрейя ждёт моего сигнала и тотчас выступит с брифингом. Война будет объявлена задним числом, с момента атаки Мухариба. И плевать на всех, кто будет вопить о международном праве и что так не делается. У нас своё право, и гибель детей это casus belli. На остальное плевать.

— Хитро! И что ж ты от меня хочешь?

— У нас выбор, с кем воевать. Союз — зло, безусловное. Но он нам не страшен. Куда страшнее спрут из ваших щупалец, что опутал Венеру, скупив половину нашей аристократии. С Востоком разберёмся позже, тем более, что у них конфликт с Блоком, русские там наши естественные союзники. А вот пощипать вас — самое то.

— Бред! — фыркнул дон. — Чего вы этой войной добьётесь? Мы вышвырнем вас с Земли. Изо всех её уголков, даже медвежьих.

— Да бога ради! — усмехнулся я. — Цель другая. Отрубить ваши щупальца здесь. Королева Джинни пошла на точно такой же шаг — начала Вторую войну за Независимость. И щупальца таки обрубила! Тогда ситуация была куда хуже, имперская аристократия правила планетой, её власть была номинальной. И к чему пришли? Так чего б нам, нашему поколению, не повторить?

Задумчивое молчание в ответ.

— Вы давно нарываетесь, — продолжил я. — А гибель детей — идеальный повод. А то, что уйдём с Земли… Давайте смотреть правде в глаза, мы слишком маленькая страна для полноценной военной экспансии. При этом у нас своя сфера ПКО, у нас редкозёмы и ценные для Земли минералы, у нас лучшее космическое машиностроение. Мы в состоянии выдавить из космоса и вас, и Союз, а со временем и русских. Как государствам вам ничего не сделаем, но как колониальные экспансионистские империи вы перестанете существовать. Запрём вас в гравитационном колодце под названием Земля, попробуйте развиваться в таких условиях?

— Суров! — похвалил меня сеньор. — Хороший план. Просчитываемый, но именно сейчас как никогда реальный. Но хватит ли духу?

— То есть тонка ли кишка? — Я картинно обернулся на живые… Уже неживые пособия, убитые с одной единственной целью — доказать старику, что да, хватит. Я не зверь, не подумайте. И буду на коленях рыдать в маленькой церквушке падре Антонио, моля всевышнего о прощении. Но это будет потом. А сейчас я не хочу, чтобы началась война. Которая вот-вот начнётся, всё висит на волоске — мы в самой что ни на есть точке бифуркации. Малейшее воздействие, случайный толчок в ту или иную сторону, и история двинется туда, а не вон туда. Не совсем верно, война всё равно будет, и начнётся завтра, до её начала — часы. Вопрос в том, какая именно и на каких условиях. И любая моя ошибка сейчас — подписание смертного приговора Венере.

— Твои условия! — сделав выводы, твёрдо произнёс сеньор. Голос его посуровел, глаза налились привычной уверенностью и немножко здоровой злостью. Проигрывать сеньор умел.

— Первое, — перешёл я от запугиваний к конструктиву. — Раз не получилось у меня, вы сами находите козла отпущения. Может даже не одного. На которого всё вешаете — дескать, связался с нехорошими людьми из Аравии и Поднебесной и «слил» ценную информацию, приведшую после к захвату венерианской школы. Империя не при чём, мы сами в шоке и сами накажем этих моральных уродов. И явите из головы городу и миру. Даже если виновным назначите сеньора посла — ваше право. Мы не претендуем на наказание, более того, отпустим и передадим всех, кто только что давал показания перед нами, главное факт предъявления виновных народу.

— Отпустите ВСЕХ, кого захватили! — отрезал сеньор.

— Если выполните все условия — да. Разумеется, — уступил я. — Но передадим и здание посольства, и пленных только после выступления императора, где он посыпает голову пеплом, и говорит, что, хоть вы, имперцы, Венеру и недолюбливаете, но дети это святое, и гневно осуждаете предателей, сдавших информацию Союзу. Затем — мы всё тут освобождаем, и только после можете наказывать и миловать.

— Приемлемо, — кивнул Хименес.

— Вот тут данные по траектории, по которой через… — Сверился с часами. — … Два с половиной часа над континентом полетят наши бомберы из первой эскадры. — Вытащил из кармана и положил на стол информационную капсулу. Континентом, без именования, латиноамериканцы называют Южную Америку. Как Мексиканский залив — просто Залив. Историческое. — Они будут бомбить почти не населённые районы Амазонии, и кое-что на равнинах. Там хоть и малолюдно, но обитатели есть, у вас два с половиной часа, чтобы провести точечную эвакуацию.

— Бомберы? — не понял сеньор и нахмурился.

— Да. Мы спасаем вас, сохраняем лицо. Венера реально на грани объявления войны, и эта бомбардировка пустых территорий — знак для тех, кто на континенте жаждет распять нас, и будет осуждать такой шаг императора. Чтобы задумались, что следующая бомбёжка может быть по ним. Пусть не забывают, что они в гравитационном колодце, и это приговор.

— Допустим, — кивнул Хименес.

— Если согласны — значит даёте приказ военно-космической обороне пропустить бомбардировщики. Они отбомбятся согласно плана и уйдут на высокую орбиту. А сразу после этого полетят другие аппараты, низколетящие, в пределах атмосферы. Они тоже пройдут ваше пространство насквозь, но у них будет иной курс — пролетев над Эстадос Юнидос, транспорты пересекут Атлантику, пролетят над Африкой, и, пока никто ничего не понял, высадят десант на Мадагаскаре.