– Слышь, Дальтоник, на фига нам такая крыша? Ты согласен?

– Ты – конченый идиот, – обречено сказал я. – Вначале из-за твоего длинного члена я чуть в тюрьму не попал, теперь из-за твоих гнилых амбиций нас могут убить.

– Согласен, – вздохнул он. – Я – кретин. Но убить нас, конечно, не убьют. Я Симоху знаю, у него кишка тонка.

– Сожжет на фиг все наши киоски.

– Это вполне возможно.

Минуты три мы сидели и молча боялись, потом Сергей попросил трубку.

– Алло, Симоха, – сказал он, после того, как я набрал номер. – Есть предложение. О том, что сейчас произошло, никто не узнает, и ты нам ничего плохого не сделаешь, иначе я сейчас поеду к любому авторитету, и покажу весь наш расклад, сколько и когда мы тебе башляли. Ты с нас на общак ничего не уделял. Отрубят тебе руки.

Собеседник, видимо бросил трубку. Серега поморщился с досады и попросил меня нажать повтор.

– Ты трубку-то не бросай, – снова заговорил он. – Я сейчас перепишу все наши отстежки и отвезу в надежное место. Если с нами или с нашими точками что-то случится, все станет известно и ворам, и спортсменам. Конец твоему авторитету.

– Ну? – спросил я, когда он опустил телефон.

– Опять отключился. Куда он денется! Поверил.

– А откуда ты знаешь, что он прикарманивал деньги с общака? – поинтересовался я.

– Да я и не знаю, просто догадываюсь. Недаром ведь он на все наши стрелки один ездит, чтобы до поры до времени не светить нас перед братвой. И все наши денежки к себе в карман класть.

– Ну, тогда это вилами на воде писано. Если он все, как положено, уделяет, то ты его еще больше разозлил.

– Куда уж больше-то, – Серега почесал затылок. – Че делать-то будем?

– А я откуда знаю? Ты, мудак, всю кашу заварил, ты и думай.

– Думать некогда, – энергично заявил Серега. – Давай так, ты поговори со своим ментом, а я поеду посоветуюсь с нужными людьми. Я достал смарфон, снял блокировку, открыл рабочий стол и надавил ногтем на физиономию Спарыкина. «В настоящее время связь с данным номером отсутствует», – сказал милый женский голос. Я послушал эту фразу два раза и дал послушать Сереге.

– Звони ему постоянно, – не теряя энтузиазма, сказал он. – Ты сейчас куда?

– В офис.

Серега достал из кармана портмоне, порылся в нем, поднял голову:

– Твоя доверенность у меня с собой, давай поменяемся машинами. Москвич загружен под завязку пивом, ты потихоньку на нем до своей фирмы доедешь, а мне быстренько порысачить надо. Кое-что предпринять.

– Мне в половине восьмого нужно быть около оперного театра, в своей машине. Меня по ней должны узнать.

– В семь я тебе ее пригоню.

Мы поменялись ключами.

– Я слышал, что Симоха – мастер спорта по боксу? – спросил я перед тем, как сесть в машину.

– Кандидат.

– А ты где драться научился?

– На улице.

– Как это?

– В начале вдвоем бьешь одного слабого, потом вдвоем мочишь двоих слабых, потом метелишь вдвоем одного сильного, потом двоих сильных. Закалившись таким образом в боях, начинаешь действовать в одиночку. И опять, начинаешь с одного слабого, и так далее, пока один не навешаешь двоим сильным. Опыт, брат, великая вещь.

– Ну и как? Симоха сильный или слабый?

– Симоха сильный, но он был один, – грустно улыбнулся Серега. – Ты послушай, что там у нас записалось, да перепиши на диск.

Мы разъехались.

Состояние, которое я испытывал по дороге в офис, бывает при автомобильной аварии, когда едешь, радуешься жизни, все у тебя отлично, и вдруг хлопок, удар, и сразу все плохо, и ничего назад уже не вернешь. И ты стоишь, чешешь в затылке, орешь на нарушителя или сам выслушиваешь претензии и думаешь, как было бы все хорошо, если бы ты поехал другой дорогой или переждал на светофоре. Невольно вспоминаются досужие рассуждения, в которые ты никогда не верил, о черных и белых полосах в жизни и о лавинообразном приходе неприятностей. Действительность, как разорванная на груди рубаха, обнажает всю немощность и мимолетность нашего благополучия, которое казалось таким рельефным и незыблемым. Как бы мне сейчас не помешал старик Хоттабыч или хотя бы Шурик с его машиной времени.

В проем железных ворот я въехал вслед за белоснежным «Лексусом» Ефимова. Интересно, как при такой грязи он умудряется сохранять машину почти в идеальной чистоте?

– Слышь, Коль, – улыбнулся Виктор при пожатии. – Не солидно директору большой фирмы ездить на такой машине.

– Да, ладно уж, мы как-нибудь по-босяцки, – я был рад его видеть. Он с такой легкостью относился к жизни, что его улыбка могла заразить оптимизмом самого конченого брюзгу. Немного радости мне бы сейчас совсем не помешало.

Пока мы поднимались по лестнице, он успел рассказать два анекдота, тупых и пошлых, но по настоящему смешных, так что я пошел на поправку, и когда мы вошли в офис, гримаса на моем лице уже отдаленно напоминала улыбку, лишь руки слегка дрожали.

– У тебя физиономия не в порядке, – насмешливо сказал Ефимов, когда мы зашли за ширму.

– Что такое? Сопли на щеках засохли или испачкался где?

– Озабоченная она у тебя какая-то.

– Да, уж, есть проблемы.

– Здесь?

– Нет, в рознице, в моем деле.