А Людмила Николаевна, напротив, совершенно разочаровалась в Алексее Толстом. По ее словам, «ничего более противного, мрачного и отвратительного, чем восемнадцатый век в глазах Толстого, я не знаю теперь. А раньше очень любила. Лет в двадцать».

А недавно опять читали Пушкина. На этот раз – для всех желающих.

Нет ничего лучше прозы Пушкина, правда?

Это было в самом начале моего пути, все было впервые.

На меня тогда особенное впечатление произвел один молодой пациент. Его только привезли в хоспис, медсестры подготовили ему палату, он тяжело сел на кровать и сидел, опустив голову.

Смотреть на него было нелегко: невероятно худой, затуманенные глаза, резкие движения и много агрессии в тех коротких фразах, которыми он успел обменяться с медсестрами.

Наступило время обеда, и мне нужно было принести ему еду в палату, а войти было немного страшно. Я поставила тарелку супа на его столик, спросила, нужна ли ему помощь, чтобы поесть, и он грубо ответил мне: нет. Начал есть сам и опрокинул тарелку на пол. Я сходила за тряпкой, стала вытирать, он сидел и молча смотрел. А потом встал с большим трудом, посмотрел на меня неожиданно ясным взглядом и сказал:

– Простите меня, я очень сильно устал.

И обнял…

Наверное, в тот момент для меня открылась вся суть паллиативной помощи.

– Наталья Александровна, запыхались? Посидите.

– Настя, если уж играть, то выигрывать. Жизнь такая короткая, Настя.

– Олег Дмитриевич, как ночь прошла?

– Плохо.

– А чего так?

– Не храпел никто.

– Вот те на! Многие жалуются, когда храпят, а для вас храп как колыбельная?

– А то как же!

– Ну хорошо, будем исправляться!

Олег Дмитриевич в прошлом водитель-дальнобойщик, человек дороги и рева мотора.

А еще он знатный шутник, а юмор, как известно, помогает жить.

Еду домой и читаю по дороге чат наших хосписных координаторов.

Читаю и понимаю, что ничего мне больше не нужно. Делать бы свою работу и получать бы вечерами эти сообщения и фотографии как подтверждение того, что дело мамино растет и множится и день прожит не зря.

В саду Первого московского хосписа [7] пациенты ловят немногие оставшиеся теплые денечки. В их жизни это последнее осеннее солнце и последние теплые дни. Это дорогого стоит.

В другом хосписе пациенты собрались в палате и читают вслух «Войну и мир». Когда болеешь – спешить некуда и появляется время на то, что ускользало от внимания в счастливой здоровой жизни. Хотя кто знает, какая жизнь счастливее…

А здесь пациентов привезли прямо на кроватях в холл на киносеанс. Ага. И у них тусовка. И полумрак, свет выключен. И персонал ходит на цыпочках, чтобы не мешать. И для кого-то из них этот фильм будет последним.

А в хосписе в Поречье под Ярославлем Петра Сергеевича вывезли гулять на улицу. И он до слез растрогался от запаха сырых кленовых листьев. Просто оттого, что смог увидеть, потрогать и почувствовать эту осень. И столько в нем радости и счастья от этого соприкосновения, что кажется мне, это его последняя осень…

Не устаю удивляться, насколько наши подопечные благодарные слушатели! Их радует атмосфера, музыка, улыбающиеся люди. Я вчера танцевала немного, но постоянно подходила то к одному пациенту, то к другому. Меня подозвала Нина Ивановна, попросила: «Я не могу потанцевать, потанцуй за меня». Потанцевала. Очень старалась, ведь танцевала за двоих.

У нас вчера в гостях была Татьяна, коллега из Сибири, они планируют открыть палату для паллиативных пациентов. Хотела посмотреть, что делают волонтеры в хосписе. Сначала я много показывала, рассказывала, как-то спокойно общались. А потом на концерте она подошла с горящими глазами, показывает мне руки: «У вас такая атмосфера, у меня прямо мурашки».

А Ирма из нашего пищеблока в свой выходной испекла для пациентов потрясающе вкусный торт «Нутелла» (двенадцать слоев тончайших имбирно-шоколадных коржей и воздушный крем). Полдня пекла, принесла.

Казалось бы: работает человек в хосписе, всегда с любовью и на совесть, – а в выходной опять стоит у плиты – хочет от себя принести угощение!

Первый день после отпуска всегда очень эмоциональный. Радуешься встрече со старыми друзьями и с волнением идешь знакомиться с новыми.

Л. из психоневрологического интерната, с ней мы уже знакомы. Она, как ребенок, встречает меня радостно, помнит мое имя, рассказывает, как звонила мне в отпуск, а меня дома не было. Волонтер Маша присылала мне от нее аудиосообщение, и в конце та просила обязательно принести ей шоколадку.

В другой палате М. А., мы еще не знакомы. Тонкая, интеллигентная, очень спокойная. Она сразу доверительно предлагает мне присесть на ее кровать.

– Удивительное это место. Я за свои восемьдесят лет многое повидала и думала, что удивить меня уже нечем. Оказалась неправа. До того, как к вам приехать, я такие боли испытывала! Так намучилась… Здесь помогли очень. А теперь вот даже не знаю: считать дни или не считать? Вы хоть сами осознаёте, какое дело делаете?