Через меня проходила куча народа, но, как правило, никто не цеплял, они приходили, мы им помогали, и на этом все. Люди бесследно исчезали из моей жизни. Когда к этому привыкаешь, жизнь становится проще. Зачем привязываться, сочувствовать? Про Джона я тоже так думал: еще один, бесследно пропадающий странник.

Зайдя в палату, я увидел, как он сидит в скрюченной позе на кушетке. Смутило ли это меня? Конечно. Я глубоко вдохнул, чтобы позвать медсестру. Он вдруг перебил меня, промычав:

–Док, сделай что-нибудь.

Я точно знал: при таком ранении вкачивают лошадиную дозу снотворного и это пугало меня до дрожи.

Глаза Джона горели алым цветом, белки заполнила кровь, а по щекам текли крупные слезы. Он держался двумя руками за бинт, сильно сжимая то, что осталось от его ноги.

Его хриплый голос, замученный болью, до сих пор в ушах стоит.

К сожалению, из-за запрета нейронауки врачи могли только пообещать хлипкий протез и обезболивающие на всю оставшуюся жизнь. А что до жизни, все знали: у таких солдат она была совсем недолгая. Посвятив себя Родине, они получали рано или поздно травмы, не совместимые с жизнью. Уверен, были и те, кто сходили с ума от своей беспомощности. Знавал я и таких, кто шел ва-банк, продавая свое тело на эксперименты. Во благо государства, конечно же. От этого все мне казалось пустым. Передо мной сидел парень с целями и идеалами, которые привели его в тупик.

–Поражающее детское легкомыслие, – подумал я, глядя на него.

Высшее военное образование довольно дорогое удовольствие, без которого мечта о высоком звании все равно, что ребячество, и, даже зная это, он пытался сделать карьеру таким дурацким способом: броситься на полигон без подготовки, думая, что все обойдется.

Уложив его на кушетку, я проверил показатели. Болевой порок почти превышен.

–Как быть? – спрашивал я себя, метаясь по палате. – Да как при такой боли ты в сознании?

Ужасала одна только мысль, что он может умереть от травматического шока.

–Тебе же уже ввели двойную дозу анестезии! – добавил я, изучив его мед карту.

Я не понимал, как это возможно. Внезапно меня словно поразила молния, побуждающая начать действовать. В моей практике не было людей, которые даже после одной дозы были в сознании, а тут ввели две.

Нужно было что-то срочно предпринимать. Нажав кнопку вызова бригады, я выстроил в голове фронт работ. Мне необходимо было остановить кровопотерю, уложив его обратно на кушетку.

Традиционным органом боли считают так называемые ноцицепторы (это нейроны, которые реагируют на повреждающие и потенциально опасные стимулы, посылая сигналы "возможной угрозы" в спинной и головной мозг). Чтобы провести операцию с минимальными рисками, сохранив ему жизнь, мне пришлось послать электонейров в мозг для устранения нервной активности. Этот шаг был очень ответственный и не менее опасный. Проводя такие вмешательства, мы обязаны получать письменные согласия от пациентов. Но Джон уже был не в состоянии давать какие-либо согласия, а уж тем более писать их. Парень становился похожим на выжатый лимон, пролежавший несколько часов на солнце. Поэтому, подлетев к его койке, я без раздумья поставил согласие его рукой, вслух надиктовывая заученный текст.

Сноска из учебника биологических наук.

[Роберт Низка 2053: 1005]

«Электронейро- Вещество с маленькими нанороботами, размер которых близок к кровяным тельцам. Нанороботы нейро были разработаны немецким ученым Майер А.С. на космической станции МИГ. Изначальное применение неизвестно. После 2050 года применяется в медицинских и научных целях.

При длительном воздействии на мозг нейро почти полностью прекращает его активность. В медицине также применяют для помощи людям с психическими отклонениями. «…» Замедляет работу мозга.»

Не думал, что интерес к книгам Роберта окажется полезным. В основном я редко бывал в библиотеках и редко там читал. Сами понимаете, век технологий.

Одно мне стало понятно еще в вузе – общество считает многие вещи гуманными, пока это выгодно.

Как бы то ни было, моей главной целью было сохранить Джону жизнь. Мозг – это паутина, где каждая нить имеет свое значение и место. Малейшая ошибка могла привести к необратимым последствиям. Сложность заключалась в том, что мне нужно было успеть отключить электронейро после того, как заблокируется нервная система, напрямую, через мозг, но при этом не позволить нейро поразить полушария и нарушить мозговую деятельность.

Набрав необходимое количество жидкости по таблице Майер в шприц, я без лишнего колебания ввел его в поясничный отдел позвоночника, где находится эпидуральное пространство. Это была ювелирная работа, на выполнение которой потребовалось больше времени, чем я планировал.

Когда бригада влетела в палату, я уже вывел всех нейро из строя магнитным импульсом.

Показатели приходили в норму, пока медики готовились провести операцию. Теперь все зависело от бригады.

–У вас будет не больше часа на установку протеза.