Суетясь, женщина садилась то, с одной стороны, у Светланы, то с другой.

– Чай, кофе, может быть, что-нибудь хотите? – вспомнив о правилах приличия, предложила хозяйка.

Светлана, молча, покачала головой. Светлана Викторовна, наконец-то опустилась в кресло и взволнованно посмотрела на дочь.

– Я понимаю, – со страхом в голосе произнесла она, – я отлично понимаю твоё отношение ко мне и моему появлению в твоей жизни. Я виновата, очень виновата! Виновата перед тобой, перед девочками, но в тот момент, я не могла поступить иначе. Я не могла допустить, чтобы ты попала в детский дом! У меня не было выхода. Я была слишком молода, ничего не знала и не смогла найти выход из той ситуации. Прости меня, за мою неопытность, за мою слабость! – Светлана Викторовна с таким трудом это выговорила, что после сказанного, сжалась в комочек, как в ожидании приговора.

– Даже волчица не бросает своих детёнышей! – с трудом разжав губы, сухо произнесла Светлана, слыша свой голос, и не узнавала его, удивлялась, с какой жёсткостью произнесла эту фразу.

Сидящая перед ней женщина поняла, что Светлана не простит, наверное, никогда?! Светлана Викторовна не заплакала, только стала маленькой, беззащитной. Светлана смотрела на неё без малейшего сострадания и жалости. В этот момент, к этой маленькой взволнованной женщине, она не чувствовала ничего, кроме злости и обиды.

– Может быть, ты дашь мне шанс? – слабым голосом, чуть не плача, но умело сдерживая волнение, произнесла Светлана Викторовна. – Может быть, мы всё-таки попробуем? Пожалуйста! – взмолилась она.

Не зная, что делать, Светлана сидела молча. С появлением этой женщины полностью перевернулась жизнь и понимание себя в ней. Как ответить на этот вопрос? С одной стороны, хочется узнать, почему только через сорок пять лет она решила найти дочь? А с другой стороны, если она и в самом деле мать, то почему бы не узнать подробности произошедшего, не познакомиться поближе, а главное – попробовать понять её и её поступок.

– Хорошо, давайте попробуем! – не зная, к чему это приведёт впоследствии, ответила Светлана.

Светлана Викторовна глубоко, надрывно вздохнула и, не сдержавшись, всё-таки заплакала. Наконец-то она позволила себе расслабиться! Плакала тихо, промокая глаза белоснежным кружевным платком. Светлана ждала, поглядывая на красивый платок в её руках.

– Тебе, наверное, уже сказали, что зовут меня Светлана Викторовна? – стараясь взять себя в руки, произнесла хозяйка, дрожащим от волнения и радости голосом. – О себе я расскажу позже, а сейчас, Светочка, расскажи о своей жизни. Мне всё интересно, все мелочи. Пожалуйста, расскажи!

– Вы, действительно хотите знать? – пристально глядя на хозяйку, сухо спросила Светлана, ухмыльнувшись в душе, как-то зло, нехорошо, ужаснувшись себе и своему поведению. – Хотите знать, как я росла? Как ко мне относились в детстве?

– Да, очень хочу, расскажи всё подробно, с самого детства! – уже немного успокоившись и, внимательно глядя на дочь, твёрдо ответила Светлана Викторовна. – Про себя, про отца. Я всю жизнь мечтала об этом! Мечтала о том, чтобы видеть, как ты росла, как заговорила, как сделала первые шажки. Закрывала глаза и представляла, какой ты стала.

– Вы же всю жизнь следили за нашей семьёй, за мной? – пристально глядя на неё, вставила Светлана.

– Нет, что ты, конечно, не всю жизнь, – теребя в руках белоснежный платок, ответила Светлана Викторовна. – Только последние годы после смерти мужа, я заключила договор с адвокатской конторой, и они начали собирать сведения о вас. Поэтому про твою жизнь я совсем ничего не знаю. Расскажи, пожалуйста!

– Мой рассказ не будет приятным, – безжалостно взглянув на Светлану Викторовну, с ели заметной усмешкой, произнесла Светлана. – В детстве у меня мало было радостного. Ведь, как выяснилось, я подкидыш!

– Прости, но я хочу знать, что пришлось тебе пережить в детстве, – прочтя всё во взгляде дочери, произнесла Светлана Викторовна. – Это же из-за меня?!

– Хорошо, что вы это понимаете. Ну, что ж, слушайте, – совершенно безжалостно, не подбирая слов, пристально глядя в глаза сидящей перед ней женщине, начала рассказ Светлана. – Своё раннее детство я, конечно, не помню. Как заговорила и как пошла, не знаю, и мне об этом никто и никогда не рассказывал! С пяти лет я начала не только помнить, но и видеть, различая в отношении мамы ко мне и брату. Он был любимым ребёнком, его баловали, ласкали. А я только с завистью наблюдала за этим. Подходила к маме в надежде, что и меня сейчас приласкают, поцелуют, но она вставала и уходила. В пять лет произошёл перелом в моём детском сознании, и я вмиг повзрослела. На мой день рождения собрались гости, много гостей взрослых и детей. Все несли ткань на платья.

– Почему не игрушки? – осторожно спросила Светлана Викторовна.

– Игрушек у меня не было, – задержав взгляд на ней, ответила Светлана. – Так вот! В тот день рождения, не знаю откуда, появился фотограф, и гости начали фотографировать детей. Помню разговоры взрослых о том, что надо сфотографировать именинницу. Мама ответила, что мне не в чем фотографироваться. Тогда одна из женщин, сняла со своей дочери платье. У меня таких красивых платьев не было никогда! Мне было стыдно и обидно. Я была такой маленькой, но эта ситуация перевернула детскую душу. Мне кажется, я тогда и повзрослела, и сразу же во всём начала разбираться. Эту фотографию я не люблю, она спрятана от людских глаз. Ребёнок пяти лет выглядит как десятилетний, с поджатыми губами и сведёнными бровями, но в красивом шерстяном платье. А, вечером, когда разошлись гости, мне попало!