Позвонил в воинскую часть в «Лосином острове», я в прошлый раз договаривался о занятиях на полигоне с командиром части полковником Воробьёвым. Только бы он не ушёл куда-нибудь, на повышение или в отставку за это время, что меня не было… Целый год, наверное, прошёл с тех пор, как мы ещё с Гришей и Родькой ездили.

Но мне повезло, полковник не только остался на своём месте, но и вспомнил меня. Причем разговаривал очень уважительно, похвалил меня за статьи в «Труде», сказал также, что слушает и мои выступления на радио. Договорились с ним о возобновлении моих тренировок раз в неделю. Он сразу переключил меня на инструктора, дал его рабочий телефон, чтобы я договаривался о днях занятий напрямую.

Почти сразу и набрал инструктора. Минут через пять. Не подумал, что надо дать побольше времени командиру части, чтобы он предупредил его обо мне. А так оказалось, что он еще не звонил, и мне пришлось долго объяснять инструктору, кто я и что от него хочу. Моя оплошность. Но, в конце концов, договорился с ним о встрече сегодня.

После разговора с Ионовым решил, что во время посещения Винодельческого завода, надо закупиться коньяком не только для Петра, но и взять что-то на будущее для менее серьезных поводов. Вот как сейчас, надо же что-то полковнику отвести, но это же не выделенная квартира, чтобы сразу ящик тащить. Были там, помню, подарочные наборы из нескольких бутылок, мужикам нашим хорошо зашло, надо несколько таких взять, если разрешат… Порылся в закромах, и обнаружил с удивлением, что один набор все же уцелел. Прекрасно, сразу его для полковника захвачу…

***

Святославль.

Ваганович припомнил всех, кому когда-либо давал в долг и, ссылаясь на тяжёлые семейные обстоятельства, попросил вернуть невозвращённые долги.

Горячева посчитала убытки завода по своим учётным ценам, а это оказалась совсем не такая астрономическая сумма, что они с Масловым получили за проданные материалы. Всё складывалось не так уж и плохо.

Он уже позвонил нескольким своим знакомым в Москву с просьбой помочь найти новое место работы. Его вполне устроила бы должность в парткоме любого крупного завода. Ему надо-то пять лет до пенсии где-то досидеть. И при крупных заводах не будет проблем с кооперативом. Ну и на крупном предприятии легче, когда нужные знакомства сведет, и какую-нибудь схему организовать для дополнительного прибытка… Не уходить же на пенсию без гроша в кармане.

Осталось только получить хорошую характеристику, чтобы получше пристроиться в Москве. Но и с этим, вроде, всё складывалось удачно. В обкоме Вагановичу пошли навстречу. Он объяснил своё решение уволиться с поста директора Святославского механического завода сложными отношениями с первым секретарём Святославского горкома. Такой ответ всех более чем устроил, более того, на Вагановича смотрели как на человека, который проявил мудрость и уступил в споре, в котором заведомо никто не может выиграть. Тем более, ходил Ваганович по кабинетам областного начальства не с пустыми руками. Зная изнутри всю эту кухню с подношениями, он не скупился.

***

Спланировав день, я поехал на Старую площадь. Межуев же сказал оставить документы секретарю…

Таисия Григорьевна приняла у меня папку с документами с недовольным видом.

– Что-то вы зачастили, товарищ Ивлев, – посмотрела она на меня укоризненно. – Товарищ Межуев очень занятой человек и всё близко к сердцу принимает. А оно у него не очень здоровое. Так что, не злоупотребляйте его хорошим к вам отношением. Ему своей работы много… иногда раньше восьми вечера домой и не уходит…

– Что вы, и в мыслях не было, – искренне ответил я и поспешил удалиться.

Вот вам и все мои связи, – грустно улыбнулся я, садясь в машину и направляясь в сторону Красной площади. И жаль по-человечески, что у Межуева проблемы такие со здоровьем. Нормальный мужик, и мне помогает, и Святославлю, вот, готов помочь совершенно бескорыстно. Вот поуходят такие зубры на пенсию, и в СССР придут к власти пустозвоны Горбачевы и их прихвостни…

В Верховном Совете быстро оставил записки для Межуева в секретариате и копии занёс Воронцову. Бюрократия чистой воды, конечно, что был у Межуева, а напрямую отдать бумаги для него же предназначенные, и не смог. Они должны сначала через канцелярию ВС пройти, такие уж правила. Навестил Марка Анатольевича и Ильдара. У них не оказалось для меня ничего интересного.

Ну, не каждый же раз получать от них наводку на хорошую тему для статьи или фельетона, – уговаривал я сам себя, почувствовав разочарование. – Надо ещё в университете проверить, может, в группе по работе с письмами мне что-то отложили. Плюс у меня лежит письмо рационализатора ещё неотработанное. Так что, грех жаловаться на отсутствие материала.

Подумав про университет, вспомнил про научную работу и решил, пока появилось окно, поработать дома в этом направлении до стрельб. Половину сделал, пока не пришло время выезжать.

Приехав в часть, забежал на минутку к командиру, оставил ему в благодарность за благосклонность ко мне подарочный набор с тремя бутылками отличного коньяка. Была у меня мысль, что, если не отдарюсь сейчас, он начнёт просить лекцию у них прочитать, а у меня сейчас времени в обрез.

Инструктор Догеев Глеб Александрович, телефон которого дал мне командир части, оказался тем самым, у которого с Гришей в том году была дуэль на меткость. Он меня сразу узнал, и я его сразу узнал…

– Сказал бы сразу по телефону, что ты Гончарова друг, – улыбаясь, протянул он мне руку. – А то я вообще не понял, с кем говорил.