Руззак поднялся, развернулся на каблуках и пошел прочь. Дель-Конзо слушал звук его удаляющихся шагов. Перезвон шпор постепенно затихал в длинном коридоре. Наконец, когда Бенуа перестал слышать и чувствовать присутствие капитана, он смог дать волю чувствам.

– Урод! – закричал он что было сил и ударил по дубовой столешнице. Раз. Второй. Третий. Костяшки пальцев заныли от боли.

На шум вошла молодая служанка, та самая, что недавно приносила вино:

– Ваша милость…

– Пошла вон!!! – прорычал граф, не глядя на девушку.

– Но, господин…

– Я сказал – во-о-о-н!

Хрустальный бокал полетел в сторону двери. Девушка едва успела скрыться за тяжелой дубовой створкой. Бокал разлетелся на мелкие осколки. Дель-Конзо перевел взгляд на портрет Луи, висевший на стене напротив.

– Ты, – процедил он сквозь зубы. – Ты как-то это предвидел, ублюдок. Не знаю как, но ты это подстроил.

Он схватил со стола хрустальный графин и с силой запустил в портрет. Не попал. Графин взорвался смесью осколков и вина. Красные капли залили холст, превратились в потеки. На мгновение дель-Конзо показалось, что его враг смотрит на него с портрета, весь залитый кровью. Смотрит и издевательски ухмыляется.

– Мерзавец! – выкрикнул граф.

Он быстро вскочил с кресла, так что оно просто повалилось назад с глухим стуком. В пару стремительных шагов подошел к портрету и рывком сдернул его со стены. Удар о мраморный пол расколол позолоченную раму. Второй удар порвал холст, оставив рваную дыру, разделившую Луи на две половины. Но этого Бенуа показалось мало.

Камин жадно принял в себя изуродованный портрет. Дель-Конзо, тяжело дыша, смотрел на то, как пламя пожирает холст, как пузырится краска, как постепенно исчезают черты ненавистного лица. Он смотрел, и гнев постепенно отступал, сменяясь мрачным удовлетворением.

Глубоко вздохнув, граф выпрямился и громко выкрикнул:

– Каспар!

Затем высунулся в коридор и гаркнул:

– Сюда, чтоб тебя!

На зов появился капитан личной гвардии Каспар Леру. Высокий рыжий детина со шрамом через всю щеку вошел без стука и вытянулся во фрунт. Весь свой путь он проделал, слегка позвякивая шпагой.

– Звали, милорд? – спросил он на удивление высоким, почти детским голосом. При этом он пристально глядел на своего господина.

– Конечно, звал, дебил, – процедил лорд сквозь зубы, нервно постукивая пальцами по столешнице. – Как продвигаются поиски мальчишки?

– Никаких следов, милорд, – ответил Леру, слегка поморщившись. – Мы прочесали весь город и окрестности.

– И не нашли его?

В ответ Леру только виновато опустил глаза.

– Удвоить патрули, – процедил сквозь зубы дель-Конзо. – Все экипажи и подводы, выходящие из города, проверять с особым тщанием. Каждую телегу, каждый мешок! Даже навоз!

– Конечно, милорд, я немедленно распоряжусь, – кивнул Леру, сжав рукоять шпаги.

Капитан собирался уже развернуться и выйти, когда голос его лорда прозвучал особенно грозно, словно раскат грома в ночи.

– Еще… – Граф замолчал на мгновение, тяжело дыша. – Тела осужденного Жуара и супруги…

– Да, милорд? – Леру замер, ожидая приказа.

– Снять и сжечь, – прошипел лорд, отвернувшись к окну. – Немедленно. И чтобы никто не видел.

Капитан молча кивнул и вышел, оставив своего господина наедине с мрачными мыслями.

Андрэ проснулся от тихого шепота, но не подал виду, осторожно приоткрыв один глаз. Сквозь щель в старых досках пробивался тусклый свет фонаря.

– Почти договорился, только эти сволочи арестовали связного. Договариваться, сам понимаешь, стало тяжелее и дороже, – проговорил кто-то неизвестный низким глубоким голосом.

– Спасибо, дружище, – отозвался Гурат и хлопнул незнакомца по плечу. Звук хлопка эхом разнесся по помещению. – Я в долгу.

– Забудь. Только скройся поскорее, работать просто невозможно. – Незнакомец нервно оглянулся на дверь. – Эти чертовы солдаты дель-Конзо едва ли не ночуют у нас. Вчера трое заявились с обыском, еле отвязался.

Гурат тяжело вздохнул, пальцы машинально теребили рукоять кинжала на поясе.

– Как только, так сразу. Этот город стал резко недружелюбен к нам.

– Что, под Гнессеном было лучше? – усмехнулся незнакомец, доставая из-за пазухи фляжку и делая глоток.

– Под Гнессеном хоть было понятно, кого убивать. – Гурат сплюнул на пол. – А тут… а к черту! Стар я для всего этого дерьма. Кости ноют, каждый раз перед дождем. Зрение начинает подводить. Стар я стал…

– Настолько стар, что уже мышей не ловишь. – Незнакомец хмыкнул и кивнул в сторону перегородки, за которой спал Андрэ. – Твой сосед за этой деревяшкой уже проснулся и старательно делает вид, что все еще спит.