Ползунов вздохнул.

— Да сам понимаю, что надо бы. Но больно уж дорого всё. Земля дорогая, строителей нанимать — тоже не дёшево. Да ещё работники новые понадобятся… Но ты не переживай, Владимир, — Ползунов повернулся ко мне. — Где наша не пропадала! Сдюжим.

— Что значит «сдюжим»?! — возмутилась Александра. Даже вилку положила от возмущения. — Неужели вы собираетесь всё это оборудовать за свои деньги? Борьба с тварями — задача государственного масштаба! Вы просто обязаны требовать выделения дотаций. Я завтра же составлю соответствующее письмо.

— Но, душенька… — попробовал возразить Ползунов.

— Слышать ничего не хочу! Вы, Иван Иванович, человек столь благородный и бескорыстный, что иной раз совершенно забываете… Постойте. Как вы меня назвали? — Александра захлопала глазами.

Ползунов мучительно покраснел.

— Покорнейше прошу простить…

— Да я, собственно, ничего не имею против… — Александра сровнялась с ним цветом лица.

— А что такого-то? — не понял Неофит. — Ну, подумаешь, «душенька». Не «дура» же.

— Действительно, — согласился я. — И вообще. Давайте-ка лучше выпьем!

Никто не возражал. Все были очень даже за, и немедленно подали вино. Впечатление было такое, как будто бы уже вот прям свадьба.

* * *

Последующие дни были отмечены плавно развивающимися событиями. Во-первых, стремительно портилась погода. Портилась она одновременно в Петербурге, в Смоленске и в Поречье, но везде по-разному. В Петербурге ветер буквально пронизывал насквозь. Хочешь не хочешь, а пришлось подыскивать одежду потеплее. Тут-то я и посетовал об отсутствии мембранных тканей. Здесь «потеплее» означало «потолще». И обзавёлся я очень крутым сшитым на заказ чёрным пальто, которое выглядело козырно и богато, защищало от холода, но при этом сковывало движения.

Для приличных выходов я выбрал шерстяные брюки, для охотничьих эскапад — кожаные. Заказал две пары ботинок на меху, купил шерстяные перчатки.

Очень долго задумчиво смотрел на Земляну, которая всё чаще останавливалась у меня дома и даже уже практически там жила. Наконец, не выдержал и сказал:

— Пошли.

— Куда? — насторожилась та. — Вий?

Вий до сих пор никак себя не показывал. Это меня настораживало. Больше настораживало только то, что никак себя не показывал опозоренный Мефодий. В дом Ползунова каждый божий день приходили охотники из его ордена и присоединялись ко мне. Орден Истинного Меча прирастал новыми членами. Уже настоящий многочлен получился.

— На рынок, — пояснил я. — Если к портному поведу — ты ж его убьёшь, небось, и мне весь мозг чайной ложечкой выешь. Так что пока — на рынок.

— Зачем?! — нахмурилась Земляна.

— Одежду тебе брать. Приличную и тёплую.

Скандал вышел на час с лишним. Я даже почувствовал себя семейным человеком. Правда, немного наоборот (ну а когда у меня всё как у людей было): я убеждал Земляну, что ей нужно купить новую шубку и сапожки, а она втирала мне, что это всё для баб, а она — охотник, и пламя ненависти к тварям в груди греет её лучше любой одежды, и вообще, у неё денег толком нет, а одалживаться она не привыкла, и подарки ей ненавистны.

Насколько я понял, зиму охотники действительно в основном сидели без дела. То в оплоте, то в кабаках. У кого-то были избы. А до зимы перебивались, как могли.

— Так, ну всё, хватит спорить! — рявкнул я, когда мне вся эта комедия надоела. — Становись на Знак.

Как-то внезапно Земляна поникла и подчинилась. И даже почти не бузила на рынке. По итогам того дня я в мысленном чеклисте поставил галочку напротив пункта «экипировать Земляну к зиме».

В деревнях собрали и реализовали урожай.

— Из Обрадово больше всего пришло, — радовался Тихоныч. — Вот что значит, люди за ум взялись! Ну и Господь помог — земли-то плодородные там у них. Как говорится, палку воткнёшь — зацветёт.

— Как у нас финансовое положение в целом? — осведомился я.

— Эх, Владимир Всеволодович…

— Чего такое?

— Сглазить боюсь! Хорошо всё. И перезимуем замечательно, и можно даже кой-чего вложить на будущее.

— Займёшься этим вопросом?

— Уже занимаюсь.

— Отлично. Живём.

Неофит жил на два дома. В основном — у меня, проникался охотничьей жизнью. Но и родителей, понятно, не бросал. Меч ему заказали по руке, но это оказалась долгая песня. Как туманно объяснил торговец, охотничье оружие проходит сложную закалку. К холодам пообещал маякнуть.

Неофита это, понятно, не устраивало. Деловая жилка в пацане была прокачана, и ему хотелось уже работать и зарабатывать, а он вынужденно сидел дома.

— Значит, так, — сказал я, увидев его кислую мину. — Меч тебе подобрать не смогли, потому что руки слабые. Сделают меч поменьше — всё равно непросто будет. Его ж не только держать, им рубить надо.