Он смотрел на нее так, словно не мог ей поверить или вообще не расслышал.

– Вы? Девушка?

– Петри еще не то могут, – вмешался Альф Хамбл, фермер. – Они все появляются на свет с отвертками и гаечными ключами в руках.

– Что за картину вы здесь рисуете, Альф? Не знаю, как бы к этому отнеслась моя матушка…

– Нет такой женщины, которая сумела бы… – начал было чумазый молодой человек, но тут же покраснел до корней волос. – Прошу извинить меня за неучтивость, я ничуть не сомневаюсь в ваших способностях и готов им аплодировать, но этой прекрасной желтой птичке предстоит сокрушать германскую мощь!

Смущение делало его похожим на братьев Дейзи, и она не удержалась от улыбки.

– Значит, вы будете кидаться в них сверху тяжестями? – Она не верила самой себе: неужели она на равных беседует с джентльменом, да еще позволяет себе шутить? Обычно такой изысканный выговор, как у него, вызывал у нее желание спрятаться и не высовываться. Вероятно, ей придавало смелости то, что с перепачканным маслом лицом и с разводным ключом в руках он смахивал на Сэма.

– Шутки в сторону! Пушек на этом агрегате не будет, хотя самолеты по всей Англии вооружают пушками. Зато он вместительный и разгоняется до скорости восемьдесят миль в час. Такой может перевозить с аэродрома на аэродром грузы, даже личный состав. Помяните мое слово, враг будет посрамлен!

И он вернулся в кабину самолета.

– Пошли, Дейзи, у меня для твоей матери заготовлен славный жирный каплун, – сказал Альф, возвращаясь с Дейзи в дом.

– Что такое «посрамлен», Альф?

– Понятия не имею, милая, но явно ничего хорошего! Но ты не думай об этом пареньке плохо, пусть он и высокого полета птица. Он служит в авиации, просто получил несколько дней отпуска по случаю Рождества, а главное, он готовит в дар стране самолет.

– Здорово, наверное, иметь деньги!

– Нет у него ни гроша, Дейзи. Третий кузен, отодвинутый от денег так далеко, как только можно. – Альф остановился и оглянулся на самолет. – Хотите чаю, Эдейр?

Ему ответил изнутри аэроплана невнятный голос.

– Похоже на «нет», – бросила Дейзи, торопившаяся за каплуном, которому предстояла честь стать звездой рождественской трапезы. – Эдейр? Впервые слышу такое имя.

– Я тоже. Но парень вовсе не чванится, когда мы так к нему обращаемся. Я давно его знаю, еще с тех пор, когда он бывал здесь на школьных каникулах. Тогда он был Эдейром и сейчас им остался.

Дейзи старалась подстроиться под широкий шаг длинноногого Альфа.

– Кажется, это имение лорда Гренджера? Нас отсюда прогоняли, когда мы приезжали на велосипедах.

– Матушка юного Эдейра приходилась родственницей его светлости. Она умерла совсем молодой, а ее муж подался обратно в Америку. Эдейр приезжал сюда на каникулы. Теперь дом на замке, поэтому он ночует на чердаке старой конюшни.

Дейзи опять представила себе своих трех братьев.

– Разве там есть кухня, Альф? Если бы моим братьям пришлось вот так о себе заботиться, они бы умерли с голоду!

– Иногда он приходит заморить червячка в нашу кухню. Нэнси была бы не прочь поселить парня у нас, но он гордый. У него есть свой примус. И потом, теперь, поступив на службу в военно-воздушные силы, он здесь почти не бывает.

– Чем он занимается в ВВС, Альф? Вроде бы война, но никто не воюет. Я права?

– Кажется, летчики тренируются, а он у них за инструктора по этому делу.

– Он же еще совсем молоденький, одного возраста с нашим Роном, судя по виду!

– Все равно он летает уже не один год. Он говорит, что в авиации наплыв людей, желающих летать, но самолеты видевших только в кино.

– Ну и что, все равно никто не воюет, – упрямо произнесла Дейзи. Она отказалась от чая и, забрав каплуна и горшочек только что взбитого золотистого масла, снова села за руль фургона, чтобы продолжить доставку заказов.

Рождество отмечали в родительском доме только близнецы Петри, однако семья делала вид, что ничего не изменилось. Все приготавливалось по давней схеме, известной Дейзи много лет. Рождество пришлось на воскресенье, и девушки радовались двум выходным дням, ведь по воскресеньям лавка все равно никогда не открывалась. Члены семьи, не находившиеся на действительной военной службе, отдыхали в гостиной, перед мерцающей в окне елочкой. По настоянию Флоры елку наряжали каждый год.

– Многие, у кого нет даже дома, не то что елки, проходят мимо нашего дома, – говорила она. – Так мы делимся с ними хотя бы рождественским настроением, а разве не это в наши ужасные времена ценнее всего?

Сначала все шуршали оберточной бумагой, спеша увидеть свои подарки, и издавали восторженные возгласы, потом Флора заставила себя покинуть удобное кресло, чтобы поставить в печь каплуна. В этот раз праздничное угощение вышло не хуже королевского: каплун, жареная картошка, свежая брюссельская капуста из огорода Грейс, а потом еще рождественский пудинг с заварным кремом.

– Не ходи, мама, я сама, – сказала Дейзи, услышав звонок в дверь.

– Кто-нибудь видел Грейс? Прошу у всех прощения. С Рождеством! – защебетала Салли, влетев в комнату. На ней был тот самый костюм, который ей подарили подруги, но все понимали, что она пришла не для того, чтобы покрасоваться в нем и в подарке своих родителей – сидевшей на ее кудрях набекрень красной шляпке. – Не хочется вас тревожить, но она никогда так сильно не задерживалась. В ее доме пусто.