– Это оно, Густав? – Крюгер и другие археологи следом за своим руководителем спустились вниз.

– О, да! – последовал довольный ответ и тут же. – Скорее, я хочу попасть внутрь! Ломайте!

– Может быть, стоит сначала доложить о находке нашему руководству? – предложил один из учёных.

– Доложить о чём?! Что мы нашли старую плиту? Там от нас ждут конкретных результатов, и вы это прекрасно знаете! Доложим, когда подробно исследуем гробницу!

Пререкаться с Лейнингеном больше не стали. Плиту быстро сфотографировали и приготовились взрывать. При этом арабы стали выказывать заметное беспокойство: они успели кое-что прочитать из иероглифов, и это им совсем не понравилось. Надпись на плите грозила страшным проклятием тем, кто попробует вторгнуться внутрь.

Несколько особенно рьяных туарегов попытались даже помешать закладке взрывчатки, и были практически сразу расстреляны находившимися здесь на такой случай бойцами СС. Остальных Густав планировал уничтожить позже: они могли ещё понадобиться как пушечное мясо. Ведь, кто знает, какие ловушки могли охранять вход в гробницу: древние египтяне были изобретательны на этот счёт.

Вскоре плита была благополучно взорвана, и куски её, продолжавшие лежать в проходе, заставили оттаскивать тех же туарегов. Те неохотно подчинялись, косясь на стволы автоматов, направленные на них. И всё же проклятия они боялись явно больше, потому что заходить внутрь, когда проход был расчищен, никто не спешил. Даже несколько коротких очередей, выпущенных в песок рядом с их ногами, не возымели действия.

– Ты можешь убить нас всех до одного, но мы не станем помогать злу вырваться наружу! А там, – молодой туарег указал пальцем в темноту прохода, который закрывала плита, – настоящее зло, такое, которое вы себе и представить не можете! Вы же видели, что было написано на той плите!

– Я в любом случае вас всех убью, но сначала вы войдёте в гробницу! – спокойно и даже с лёгкой улыбкой ответил Густав.

Он посмотрел на командира отряда СС, а тот понимающе кивнул в ответ.

В следующую минуту мощные удары нескольких солдат Рейха буквально втолкнули в проход группу туарегов, среди которых оказался и тот парень, что предупреждал Лейнингена. С криками они скатились по ступеням вниз. Вслед за ними, освещая себе путь мощными фонарями, и держа наготове автоматы, стали спускаться трое эсэсовцев.

Оказалось, что вниз ведёт довольно длинная лестница, не меньше ста ступеней. Стены также были покрыты иероглифами и рисунками, впрочем, солдатам они ни о чём не говорили. Уже оправившиеся от падения арабы теперь в нерешительности стояли посреди небольшого помещения, прижимаясь друг к другу, точно испуганные щенята.

Прямо напротив лестницы находилась дверь, сплошь испещрённая иероглифами, как и плита, что закрывала вход. По бокам стояли две статуи существ с головой собаки, олицетворявших бога Анубиса. По углам помещения расположились напольные светильники, в которых когда-то, очевидно, горел огонь. Само собой, сейчас никакого пламени там не было.

– Ну что там? – послышался сверху голос Густава Лейнингена.

– Пока ничего примечательного, профессор! Тут ещё одна дверь. Судя по виду, толстая и прочная. Похоже, придётся снова взрывать.

– Пока ничего не предпринимайте! Мы уже идём!

Сверху послышались шаги, и вскоре действительно сам Лейнинген и остальные его коллеги показались в проходе. Профессор велел развести огонь в светильниках, а сам принялся читать надписи на двери. Закончив, он удовлетворённо хмыкнул.

– Кажется, то же самое, что и на первой плите? – высказал своё мнение Крюгер. – Снова те же предупреждения о проклятии и страшных карах, которые падут на открывшего гробницу.

– Да, ничего нового… – лениво протянул Густав.

После очередного фотографирования, дверь приготовились взорвать. При этом все, кроме несчастных туарегов, благоразумно отошли в сторону или поднялись на лестницу. А бедные туареги уже, похоже, смирились со своей участью. Они лишь тихо молились, опасливо поглядывая на дверь.

Взрыв получился несильный, и он никого бы не убил, но двое несчастных стали жертвами первой из ловушек: за взорванной дверью, оказавшейся ложной, сработал хитроумный механизм, и два массивных копья, просвистев в воздухе, вошли аккурат обоим туарегам в груди. Среди остальных началась паника, и они попытались прорваться через стоявших в коридоре солдат наверх, но были моментально расстреляны.

Лейнинген, появившийся из-за спин своих людей, лишь досадливо покачал головой, и принялся искать настоящий вход в гробницу. И он вскоре нашёлся: в боковой стене профессор обнаружил едва видный шов: дверь была надёжно запечатана и почти недоступна невооружённому глазу. Но Густав слишком хорошо разбирался во всём, что касалось Древнего Египта, и его крайне сложно было провести.

На этот раз взрывать не стали – разбили кувалдами. За дверью обнаружился очередной коридор, куда предусмотрительно запустили следующую партию туарегов. Бедолаги сгинули в очередной ловушке, провалившись в шахту где-то посередине пути.

Но никакие жертвы и никакие ловушки не могли остановить Густава Лейнингена. Раз за разом члены экспедиции проникали всё глубже в помещения гробницы, ломая очередные двери, за которыми обнаруживались новые коридоры и камеры. Сеть их оказалась настолько разветвлённой, что это становилось уже опасно: без детального плана трудно было запомнить все ходы-выходы.

– Да уж, по сравнению с этим гробница Тутанхамона просто небольшой сельский домик в две комнаты! – стирая пот с лица, заметил Петер Крюгер. – Мы уже, должно быть, на добрую сотню метров ушли под землю! А то и на полторы!