— Я беременна. — Голос ее показался мне безжизненным.

Не знаю, как описать все свои чувства, что я испытал в тот момент. Тепло расплылось по всему телу, а от нахлынувшего счастья я словно придурок стал улыбаться во весь рот. Вот оно, то, чего я так страстно желал. Но весь огонь, разгоревшийся во мне, так же моментально потух. Неприятное чувство настигло меня. Это невозможно. Ведь секс у нас был всего неделю назад.

— Чей это ребёнок? — От ожидания ее ответа, внутренности стянулись в тугой узел.

— Каллума. — Тихо, но уверенно ответила она.

Твою мать.

Глаза начало щипать, тяжело вздохнув я зажал переносицу руками.

Расправив плечи, Октавия пошла вперед по коридору в сторону лифта. Я нагнал ее, успев нажать на кнопку вызова первым. Сам не ожидая от себя заявил.

— Я буду всех твоих детей так же сильно, как и тебя!

Тави конечно же ничего не ответила, сложив руки на груди закрывшись от меня, она вошла в лифт.

Господи, как же убого я сейчас выгляжу, но я не могу позволить ей заставить нас заново пережить весь этот ужас. Я готов ползать на коленях и валяться в ногах лишь бы получить хоть намек на совместное будущее.

Октавия

Любовь моя! Мой мальчик из детства, такой красивый и не досягаемый. Ты даже не представляешь сколько часов я провела, любуясь твоей внешностью и наслаждаясь твоим присутствием. Сколько бессонных ночей провела, мечтая о тебе, строя воздушные замки о нашей счастливой и долгой жизни. Мы были всегда так близко и одновременно так далеко. Я благодарна тебе за то, что ты позволил моей мечте сбыться. Ты прикоснулся ко мне, и я ожила. Спасибо за все твои нежные поцелуи, которые заставляли парить мою душу.

Мы совершили много ошибок, но…Я НЕ ЖАЛЕЮ НИ О ЧЕМ.

Пришло время принять взрослое и трудное решение. Не хочу больше сбегать от тебя без объяснений, но и разбудить тебя не могу. Ты не отпустишь меня по-хорошему. Именно поэтому я пишу тебе моя мечта. Я отпускаю тебя, и ты отпусти меня. Пожалуйста живи дальше, умоляю будь счастлив. Мы никогда не были созданы друг для друга. У жизни были другие планы, и мы их подло нарушили, за что и поплатились. Мы оба лишись спокойствия и сна на долгие годы. Не ищи меня больше, а если мы встретимся снова, не требуй больше объяснений и не ищи встречи, мне не чего тебе больше сказать…

Знай, я никогда тебя не забуду. Прости меня за все и особенно за то, что сейчас я снова ухожу. Только в этот раз навсегда…

Слезы предательски капали на лист бумаги, размазывая чернила. Под тихое сопение Брендона я продолжала безмолвно плакать и писать ему письмо. Это все что я могу ему дать. Оставив на прикроватной тумбочке жалкое несвязное объяснение. Написала своему водителю и улизнула от него. Я не переживу его ненависти или мести, лучше будет закончить это все раз и навсегда. Оставить его в покое, перестать мучить и терзать его душу. Знаю пройдет время, и он будет счастлив по-настоящему. Все у него сложится, и он встретит свою единственную, а может уже встретил просто еще не разглядел.

Выйдя на улицу, бросила сумку с вещами к ногам. Я несколько минут пыталась отдышаться, привести свои нервы в порядок, перед тем как сесть в машину на пути к своему ребенку.

Я оказалась не такой смелой и сильной, оказывается я очень труслива, а может дело в том, что обстоятельства изменились. Сейчас я не была уверена не в чем. И не хотела давать ему ложную надежду, а Брендон и не слышал моих слов. Лишь слепо верил в то, что мы будем вместе.

Через несколько часов я стояла на пороге дома, трясущимися руками стуча по идеально выкрашенной белой двери.

Мать Каллума Элизабет сразу же открыла дверь.

— Вы должны отдать мою дочь! Она не принадлежит вам! — Оттолкнув ее, я без приглашения вошла в дом.

Она была одета, значит не спала, ждала, когда я приеду. Она потихоньку закрыла за мной дверь. Вижу в ее глазах боль, от моих слов, но такова правда они не имеют права на мою дочь.

— Где она? — Громко спрашиваю я.

— Она у себя в комнате. — Шепотом говорит она, затем добавляет. — Спит.

Я рванула вверх по лестнице. Элизабет побежала за мной.

— С ней всё хорошо, Октавия. Пусть ребенок спит. — Уверяла она меня, голос ее дрожал.

Она боится, что больше никогда не увидит Мию. Я благодарна Элизабет за ту любовь, которую она подарила моей дочери, она приняла ее как свою родную, была без ума от малышки, и очень нам помогала, когда Миа только родилась. Конечно, я не разлучу их, но и здесь она не останется.

Распахнув дверь в ее комнату, наконец-то вижу свою малышку, которая лежит в пижаме, как всегда поперек кровати, в обнимку со своим Tedi, мило посапывает.