Шрифт:
— Терпимо?
Мирослава судорожно кивает, тогда как у меня все важные жизненные функции работают на износ.
— Маленькая, расслабься, — обхватывая её бёдра, толкаю язык в её рот. И она так послушно и вожделенно меня принимает. Везде, блин. Снизу. Сверху. У меня таких тугих девочек ещё не было, но она настолько мокрая, что я вхожу, и за минуту с ней опасаюсь стать долбанным скорострелом.
Двигаюсь не быстро. Наоборот осторожно. И она уже почти не царапается. Обнимает. Гладит ладонями мои плечи и отвечает на поцелуи.
Завтра мы точно пожалеем, а остановиться просто не способны.
Я, блин, лишил её девственности… И до сих пор… В ней. Трахаю её. Чёртову сводную сестру.
— Дамир, — она смотрит своими голубыми небесными куда-то прямо в душу. Останавливаюсь, замирая. Земля точно сошла с орбиты…
— Ты же… Ты со мной, да? Ты… Со мной? — переспрашивает, а у меня ком к горлу подступает. Она что… Типа… Влюбилась в меня?
— С тобой, Мира, — отвечаю я, встречая её губы. Не знаю, что значил её вопрос. Что значил мой ответ… Я в целом не понимаю, что между нами. Потому что с ней хорошо, как-то до одури хорошо. И тело в секунду предает меня, так что я кончаю ей на лобок.
— Прости… Не сдержался, реально… Прости…
— Всё хорошо, — мы ложимся рядом. Шумно дышим. А я смотрю на неё, не отрывая взгляда.
— Я хочу сделать тебе приятно. Нам надо в душ сходить. И я покажу… Позволишь?
Мира смотрит так… Открыто. Доверчиво. Невинно. Блин… Не будь я такой сволочью… Никогда бы её не взял.
А сейчас уже поздно метаться. Дело сделано. Она, блин, отдалась мне… Выбрала меня своим первым… И хрен знает, как нам сказать об этом родителям.
— Пойдём, — шепчет она, привстав и собирая с бёдер девственную кровь. — Сама хочу смыть всё это…
Я беру её за руку и веду в душевую кабину. Мою её. Нежно нанося гель для душа по всему телу. А потом… Опускаюсь перед ней на колени. Естественно, ей страшно.
— Дамир… Ты что… Дамир?
Она практически закрывается, когда я припечатываю её спиной в кафель. Целую трясущиеся бёдра. Лобок. Провожу языком между влажных складок. И акцентирую всё своё внимание на клиторе.
Кажется, у Миры меняется мировоззрение. Потому что она запрокидывает голову, и сама двигается в такт движений моего языка. Перебирает пальцами мои намокшие волосы и только звуки воды заглушают наше тяжелое вымученное дыхание. Двух минут хватает, чтобы она затряслась и залипла. Чтобы смотрела так, как будто у неё в голове родилась новая вселенная. Положив ладонь на моё лицо, сползая ко мне вниз на непослушных ногах, уткнувшись лбом в мой лоб… Она натужно выдыхает…
— Дамир… Что теперь будет?
— Не знаю…
Признаюсь с открытой душой. Потому что вообще не знаю, как нам после всего этого жить вместе…
Глава 17
Мирослава Зайцева.
— Ты как? — спрашивает он шёпотом, когда мы лежим на кровати в полной тишине. Слышим только напуганные сердца, которые носятся по грудной клетке, как одичалые голодные звери.
— Я… Не знаю, — признаюсь ему. — Странно. А ты?
— Тоже…
Смотрю на него. Он тяжело дышит, а потом тоже оборачивается ко мне лицом.
— Это не значит, что мне не понравилось, — объясняет он, поправляя мои влажные волосы. — Мне было с тобой хорошо.
— Мне… Тоже. Даже очень, — мне кажется, мой голос предательски дрожит. А пульс отдаёт в висках. Страшно. И очень волнительно. — Ты будешь спать со мной?
— Могу уйти, если хочешь, — говорит он, но я мотаю головой.
— Нет. Хочу, чтобы был здесь…
Сама не знаю, зачем так откровенно к нему тянусь. Но что-то в груди не даёт от него отлипнуть. Я впервые чувствую такое к парню. Какую-то эмоциональную привязанность. Мгновенную связь. Не понимаю, что это… Влюблённость? Любовь?
— Расскажи о своей маме… Какой она была…
— Ну… Весёлой. Красивой… От неё вкусно пахло, — улыбается он, и я тут же ловлю волну тепла, исходящую от него. Нюхаю его кожу и понимаю, что он тоже очень вкусно пахнет. Ужасно-ужасно вкусно. Будто я готова занюхать его до смерти. Дамир смеётся, когда я утыкаюсь носом куда-то в район его подмышки.
— Мир… Тебе точно не больно?
— Нет. Немного было. Но сейчас нет. Это больше волнующе, — говорю, прижимаясь к нему всем своим телом. Дамир нежно касается моего голого плеча. Гладит его. — Как твоя голова? Мы такое натворили… А у тебя, наверное, сотрясение…
— Нет, ерунда…
— Прости меня тогда. Что я так себя вела. И вообще… Не знаю, зачем я так. У меня с тобой будто совсем мозги плавятся…
Он снова смеётся надо мной.
— Есть такое, зайчонок. Я и сам что-то подобное чувствую…
— Мне приятно с тобой лежать, — шепчу, закрывая глаза, и чувствую, как сильно мне хочется уснуть с ним вот так. В обнимку. Рядом. Чувствуя тепло его сильного мускулистого тела.
— И мне, Мира. Засыпай…
Ранним утром я открываю глаза в одиночестве. Кажется, Дамир ушёл к себе, пока я спала… Но постель до сих пор пахнет этим особенным запахом. Его запахом. Мужского тела.