— У тебя есть другие версии? — спрашивает Громова.

— Нет.

— Тогда нам придётся ему поверить, — пожимает плечами Татьяна.

Командор согласно кивает:

— Ты права. Как бы там ни было, откуда бы ни взялась метка, это не столь уж важно. Гораздо важнее, что она у него есть. Послушайте меня оба: это гораздо важнее, чем вы думаете.

— Что вы имеете в виду, командор? — уточняет Герман.

— Андрей силён, ты это прекрасно знаешь. Ночью я почувствовал его силу на себе и скажу честно, не хотел бы я, чтобы он сражался со мной в полную силу. Мне стыдно это признавать, но я-то сражался в полную силу и хотел его убить. А он, такое ощущение, что не использовал и половины своего потенциала.

Герман и Татьяна незаметно переглядываются. Чтобы командор признался в том, что он слабее кого-то — подобного они ни разу не слышали. Дмитрий тем временем продолжает:

— Он будет становиться только сильнее. Метка Хаоса ему в этом поможет. Я верю Андрею, и отныне не стану сомневаться в том, что он сражается на стороне ордена Стражей и всего человечества! И не позволю делать это никому. Зверев — он не просто перспективный Страж, он… Капитаны, слушай мой приказ! — Дмитрий Сергеевич вдруг повышает голос, прерывая сам себя.

— Да, командор! — одновременно отвечают капитаны.

— Уничтожить все сведения о том, что произошло этой ночью. Стереть все упоминания об аресте и обвинении Андрея, всех причастных заставить написать подписку о неразглашении. Информация не должна выйти за пределы ордена. Скройте всё, что сможете.

— Так точно, — отвечают Герман и Татьяна, а затем Радов уточняет:

— Зачем это?

— Как я уже сказал, Зверев не просто перспективный Страж. Ты не понимаешь? Сейчас он может контролировать энергию Хаоса и развиваться с её помощью. Но в дальнейшем он наверняка может научиться управлять ею. Понимаете? — командор обводит собеседников горящим взглядом.

— Если честно, не очень, — снова переглянувшись с Германом, отвечает Татьяна.

— Так я объясню. Если Андрей обретёт достаточную силу, то он, вероятно, сможет закрывать разломы одним движением руки. Или вовсе научиться останавливать Багровые бури. Или вовсе прекратит их. Я не могу сказать точно, но я уверен — этот парень наша надежда на то, что мы сможем обеспечить безопасность на определенных участках. Например, императорский дворец и прилегающие земли. А то и вовсе сделать так, чтобы разломы открывались только на определенной территории. Где-нибудь за городом.

— Вы правда так считаете? — с сомнением спрашивает Радов.

— По крайней мере, я надеюсь на это. Вот ещё один мой приказ: усильте надзор за Зверевым. Он умеет заводить врагов, и у него наверняка появятся ещё. В то же время не вмешивайтесь в его дела, он и сам прекрасно решает проблемы, мы уже не раз могли в этом убедиться. Это понятно?

— Так точно, — вновь одновременно раздаются два голоса.

— Исполняйте.

Санкт-Петербург. Городская резиденция графа Беркута.

Граф Сергей Егорович Беркут задумчиво читал утренние донесения. И чем дальше, тем больше его задумчивость перерастала в гнев. Он несколько раз перечитал последнее послание, которое передал ему информатор из ордена Стражей. Никак не хотелось верить в то, что там написано.

Из прихожей доносится шум и приглушённые ругательства, а затем в гостиную вваливается сын графа Михаил. Судя по виду, он опять всю ночь где-то кутил. Шея измазана в губной помаде, из кармана кашемирового пальто торчит бутылка виски.

— Доброе утро, отец!

— Ты думаешь, оно доброе?! — кричит граф, заставляя сына моментально потерять весёлый настрой.

Он плюхается в кресло и мямлит, слегка заплетаясь:

— Слушай, клянусь, я здесь ни при чём. Парни перебрали слегка, слово за слово…

— Твои ночные похождения меня мало интересуют, — отмахивается Сергей Егорович.

Михаил заметно расслабляется, почти растекаясь по креслу.

— А-а, хорошо. Тогда что стряслось? — спрашивает он.

— Читай сам. Справишься, или надо сначала протрезветь? — граф резким движением протягивает напечатанное донесение.

— Справлюсь, — бурчит Михаил.

Он встаёт и нетвёрдой походкой подходит. Берет бумагу и долго читает, хмурясь и беззвучно шевеля губами. Дочитав, он поднимает мутный взгляд на отца:

— Это чо такое, я не понял? В смысле, этого ублюдка оправдали?

— В прямом смысле. Похоже, он сумел договориться с командором. Я не знаю, как Фурин смог принять то, что внутри этого Зверева есть метка Хаоса, но факт остаётся фактом. Все обвинения сняты, — Сергей Егорович раздражённо барабанит пальцами по столу.