— Тихо! — прикрикиваю я на них.

— Ты охренел, Зверев?!

— Он сам виноват. Зачем в лицо лезет? У него из пасти воняет, как будто внутри кто-то сдох. Что насчёт питомца — призывать не собираюсь. Этот дебил наверняка издеваться над ним будет.

— Сука! Я тебе сейчас!.. — гнусаво вопит тюремщик.

Он отрывает руку от окровавленного лица и выхватывает дубинку. Однако наткнувшись на мой взгляд, вдруг застывает и не решается нанести удар. Несколько мгновений молча тараним друг друга взглядами, а потом мужик сплёвывает себе под ноги и гнусавит:

— Да и хрен с тобой! Всё равно недолго проживёшь. И тварь твоя с тобой вместе сдохнет.

— Осторожней со словами, я же и добавить могу.

— Хватит, Зверев, на тебе и так куча обвинений, — примиряющим тоном говорит Страж за спиной.

— Ты этому чучелу скажи, чтобы успокоилось. Я в порядке.

— Умолкни! — верещит тюремщик, топая ногой.

— Показывай, где моя камера, — невозмутимо говорю я, как будто ничего не случилось.

Что-то бурча себе под сломанный нос, тюремщик быстрым шагом топает вперёд по коридору. Дальняя камера оказывается самой последней. То есть буквально самая дальняя, самая глубокая камера в этой тюрьме.

Мужик снимает с решётки защитный барьер специальным артефактом, затем открывает замок ключом и машет дубинкой:

— Добро пожаловать. Койка у стены, сортир в углу.

— Вон та дырка, что ли? Какое счастье. Уверен, из неё лучше пахнет, чем у тебя изо рта.

Спокойно захожу в камеру и осматриваюсь. М-да, хоромы-то тесные. Комнатка два на два метра, окна, понятное дело, никакого нет. Только крошечное зарешёченное отверстие в потолке для вентиляции.

Слышу, как за спиной громко хлопает дверь и чувствую, как тюремщик заново активирует охранное зачарование.

— Всё, Зверёныш! Из этой клетки только на казнь! — злорадствует он.

— Иди отсюда. Я ведь и через клетку могу тебя достать, — развернувшись, говорю я.

— Да ладно? Попробуй! — говорит тюремщик, но при этом отходит на два шага.

Резко дёргаюсь вперёд, оставаясь на месте. Бедолага отпрыгивает и чуть не падает, выставляя дубинку.

— Вали уже, — скучающим тоном говорю я и сажусь на койку.

Конвой уходит. Когда свет их фонарей отдаляется, наступает непроглядная тьма. Самое время попробовать, хватит ли сейчас моих сил на астральное зрение.

Призываю энергию и нужным образом преобразую её. Несколько мгновений — и я начинаю видеть всё вокруг. Правда, в фиолетовых оттенках, но это не проблема. Хорошо, что во время охоты в Крепости ночи я поднял силу души до седьмого ранга по градации Стражей. Результат налицо.

Так, ну и что мне делать? Вызвать командора отказались, а освободить меня от обвинений может только он. Ну, думаю, он всё равно спустится, чтобы со мной поговорить. Ведь он прямо говорил, что ценит меня и не желает терять. Поэтому захочет лично убедиться, что я грязный предатель и всё такое. Уверен, что, когда ему объясню, как всё на самом деле обстоит, Дмитрий Сергеевич поймёт и снимет обвинения.

Поэтому пока что просто подожду. Буду воспринимать это заключение как заслуженный отдых. Здесь тихо, и никто не помешает медитировать.

Только я об этом думаю, как откуда-то из коридора доносится хриплый кашель. Подхожу к решетке и осматриваюсь. В одной из соседних камер вижу движение и спрашиваю:

— Эй, сосед! Покажись!

— Кто здесь? Кого-то ещё привели? — отвечает неизвестный.

— Ага, привели. Ты что, не слышал?

— Спал я, — голос вдруг кажется мне знакомым. Уверен, что раньше я его уже слышал.

— Так просыпайся, день на дворе.

— Откуда мне знать в этом подземелье, день сейчас или ночь…

— Хорош ворчать. Подойди к двери, мне тебя не видно, — уговариваю я.

— В смысле? Тут нигде ничего не видно!

— А я вижу. Подойди, будь добр.

— Да как это так? Ну ладно, ладно, сейчас.

Заключённый приближается к решётке, и когда я вижу его лицо, то смеюсь:

— Ушастый! Ты ли это?

Точно, тот самый браконьер, который со своими дружками хотел ограбить меня возле разлома. Не повезло бедолаге, до сих пор здесь мается. Я-то думал, его давно на каторгу отправили.

— А ты кто? — спрашивает браконьер.

— Зверь. Которого ты по глупости грабануть хотел.

— Зверь? Ты тот молодой Стражик, что ли?! — Ушастый хватается за прутья решётки, и та немедленно наказывает его магическим разрядом.

Отшатнувшись, он дует на обожженные руки и скалится.

— А тебя за что, Стражик? Накосячил чего-то?

— Меня на экскурсию привели, скоро выйду. А ты почему до сих пор не на каторге?

Скривившись, браконьер бурчит:

— Лучше бы на каторгу отправили. Они думают, что я ещё что-то про Монстроедов знаю. А я не знаю ни хрена! Всё рассказал уже, что мог. Слышишь, Зверь… Может, замолвишь за меня словечко? — вкрадчиво просит Ушастый.