– Ты специально так подгадал-то, чтобы дома сюрприз под Новый год устроить?

– Получилось так. Говорю же – шесть дней добирался с пересадками. Как вышло. Не вчера, не завтра, а именно сегодня.

– Под бой курантов! Ну, точно обрадуешь своих!

Мария Григорьевна сына, конечно же, не ждала. Тогда уже болела. Да и телеграмм Юрка никаких о своем приезде не посылал. Но, услышав машину под окном, поднялась с кресла и вышла посмотреть. На часах было около одиннадцати вечера.

Увидела, обняла сына и расплакалась.

– Проходи, Юра, а я сейчас!

Сбегала в дом, покопалась в трюмо и вернулась на улицу к таксисту, который уже собирался отъезжать.

– Вот, держите деньги! Спасибо, что довезли!

Юрка потом маму аккуратно поругал – мол, и так дыню этот хитрец выманил, еще и деньги получил.

– Ничего, сынок! Зато ты дома.

Вторую дыню съели вместе с соседями. Праздник же.

– Ну и запах, ну и сладкая, – всё восхищались они. – Там, наверное, круглый год такое объедение!

V

Толковых вариантов по работе после службы в армии у луганских парней было немного. Самый логичный – шахта. Туда Ивакин и подался. Какой-никакой опыт подобной работы у него был, потому решил освоить полноценную шахтерскую профессию: отучился на шестимесячных курсах по подготовке горнорабочих очистного забоя. Работа тяжелейшая и даже каторжная: глубина – восемьсот метров, высота ниши – чуть больше метра, орошения никакого, пыль страшная – за двадцать сантиметров ни зги не видно. Но что уж греха таить, денежно привлекательная эта профессия была, и шли туда работать, не щадя здоровья, в том числе и за длинным рублем.

– И что, сколько принес? – дня получки сына Мария Григорьевна ждала с большим интересом. Хотелось узнать, как нынче на «Красном партизане» платят.

Когда услышала цифру, округлила глаза. В месяц сын приносил домой до семисот рублей, что тогда было в разы больше средней зарплаты.

***

– Ивакин, тебя к телефону, – позвали шахтера коллеги, когда он только закончил с очередной нишей и готовился ехать в клети на выход. – Начальник участка зовет зачем-то.

Такие звонки не сулили ничего хорошего. Обычно до работяг на глубину дозванивались, если на земле случилось что-то из ряда вон – с родней или еще что. В последний раз такой звонок поступал, когда у грозовца дом горел…

– Ивакин, как поднимешься-помоешься, не спеши уходить. Разговор к тебе, —сказал начальник участка и повесил трубку.

Сказано – сделано. Помылся, переоделся, вышел. В холле сидел милиционер. Увидев Ивакина, поднялся и шагнул навстречу.

– Старший лейтенант Добарин. У нас к вам есть разговор.

Это был худой невысокий лысый мужчина лет за сорок. По возрасту и не скажешь, что старший лейтенант – погоны к таким годам обычно поважнее.

Тут Ивакин начал быстро соображать, не натворил ли чего в прошедшие выходные: «Вроде нет. Матери помогал на участке – все-таки апрель на дворе, работы черновой много. Что еще? Драки точно не было, разве что соседа грубо послал, когда тот посреди ночи голосил на всю улицу пьяный. Но это-то не преступление. Хотя… Точно, неделю назад в ухо дал одному наглому, но не сильно вроде. Да и парень тот смирный оказался – сразу успокоился, руки пожали и разошлись».

– Юрий Владимирович, всё верно? – спросил нежданный гость и, услышав «угу», сказал: – У нас тут есть комсомольская путевка – мы вас приглашаем на работу в милицию.

Ивакин секунд пять переваривал, а потом неожиданно для себя в голос засмеялся.

– Это вы, товарищ старший лейтенант, шутите так, да? Где я и где милиция? Вы бы хоть почитали про меня, у коллег своих поспрашивали о моем поведении.

Ивакин был в недоумении, предложение застало его врасплох. Не бывает такого в жизни.

– Я вас, Юрий Владимирович, с ответом не тороплю. Но дело мы ваше посмотрели: среднее образование у вас есть, служба в армии за плечами, характеристика от командиров идеальная. Нам такие парни нужны. Причем сразу берем вас на офицерскую должность и присваиваем звание «старшина».

– Ну уж нет, спасибо, конечно, но пойду я. Дай вам бог здоровья, – Ивакин протянул руку и, крепко пожав ладонь Добарина, отправился домой.

«Чего только не бывает на свете – я милиционер. Чушь какая-то. Я от них бегал до армии, собачился каждые выходные на танцах, объяснительные пачками писал в участке, а теперь что – сам таких же ловить буду? Смех, да и только!» – думал он, шагая к Люде.