Холл «Буревестника» сегодня был похож на филиал цыганского табора. Вещи свои каждый приволок в чем было — в спортивных сумках, в чемоданах, в рюкзаках-шариках. Плюс к этому — чехлы с инструментами, кофры, моники, пучки проводов… «Ангелочки» и «Цеппелины» галдели, размахивали руками, перебегали с места на место. Оживление царило такое, как на перемене перед школьной столовой.

Кроме, собственно, музыкантов, притащились еще и какие-то девицы, старшие родственники и прочие непонятно какое и к кому имеющие отношение личности. Шемяка на своем пазике еще не подъехал.

— Детский сад какой-то устроили, — буркнула Наташа и скрестила руки на груди. — Блин, мне сегодня утром мама весь мозг вынесла…

— Маме положено, мама беспокоится, — философски заметил я.

— Прикинь, она хочет, чтобы я ей каждый день звонила и докладывалась, как у нас дела, — Наташа вздохнула.

— Прикинь, я перед вторым курсом пришла в универ тридцатого августа, — сказала Ева. — Расписание узнать и все такое. А там трутся аспиранты с кафедры археологии. В штормовках и с рюкзаками. И говорят: «А погнали с нами на разведку под Савельево?» И как-то все так внезапно получилось, что мы все загрузились в универовскую буханку и уехали. А в Савельево я с почты пыталась до папы дозвониться. Говорю: «Папочка, ты не переживай, я просто с друзьями на разведку уехала…» Как была, да. В платье и туфлях на каблуках. А Савельево — это…

— Ага, знаю, там вокруг голая степь и одно сплошное ничего, — подхватила Наташа. — Моя мама бы от такой заявы в истерику бы впала.

— Володя, вот ты где! — мама Бельфегора оттащила меня за рукав в сторонку. — Слушай, какое дело… Я тут вам в дорогу пирогов напекла, а Боря их брать отказался. Мол, что я как маленький, у нас провиант уже закуплен! Вот ты мне скажи…

— Это он зря! — во весь рот улыбнулся я и заговорщически подмигнул. — Провиант провиантом, а пироги пирогами!

— Ох, — мама Бельфегора покачала головой и всучила мне увесистый пакет. — Я не знала, сколько вас едет. Знала бы, больше напекла. Но по парочке штук на каждого получится, наверное.

— Спасаете нас от голодной смерти, — засмеялся я.

— Боре не говори только, а то он меня заругает, — погрозила пальцем мама Бельфегора.

— Вееелиал! — воскликнула Наташа. — Тут Наталья Ильинична спрашивает, есть ли у нас тарелки и ложки!

«Суета — штука заразная», — подумал я, извиняющимся взглядом посмотрев на маму Бельфегора. Та понимающе кивнула и бочком двинулась к выходу. Вещей и людей было столько, что казалось, этот наш несчастный старенький пазик никак все в себя вместить не сможет. Но было в этом всем что-то удивительно прикольное. Какое-то суетливое концентрированное счастье. Весна, на деревьях как раз сегодня утром распустились уже вполне настоящие листочки. Подмигивали желтым первые одуванчики. А мы собирались в свое большое путешествие. И пофиг, что, по большому счету, мы не удалимся от Новокиневска на хоть сколько-то серьезное расстояние. Все равно это было… волнительно. Наступало время очередных приключений.

И что было самое прикольное — пока что никто ниоткуда не достал бутылки с бухлом. Честно говоря, я немного опасался вот такого развития событий, особенно со стороны «Цеппелинов». «Ангелочки» пили периодически, ясен пень. Но сейчас здорово реже, чем раньше. Регулярные репетиции в комплекте с успехами сделали их… ответственнее, что ли. Хотя, пожалуй, дело было в другом. Раньше они просто велись на поводу у тусовки. Все бухают, бухло — показатель крутости. Вот и они тоже пили, хотя по сути своей они были ближе к «домашним мальчикам». И на самом деле им никогда всерьез не нравилось глушить всякий шмурдяк. А тут еще и репетиции сплошные, концерты. И все такое. И вроде как уже и некогда… Появилась отмазка не бухать, не переставая быть крутыми.

Но у «Цеппелинов»-то была совсем другая история. Мы с ними несколько репетиций провели совместных. И каждый раз они и приходили слегка датые, а в финале собирали гонца в ближайший магаз. Но сегодня их, похоже, общее оживление захватило, и про бухло они забыли. Скорее всего, временно. Надо быть реалистом, что уж.

— Ну что, молодежь, готовы к погрузке? — в дверях появился Шемяка. В шоферском кепончике. За спиной его маячил Василий.

Холл «Буревестника» снова пришел в движение, музыканты поволокли свои баулы наружу. Провожающие и сочувствующие путались под ногами под видом помощи… В общем, все штатно.

Примерно через час мы закончили играть в тетрис в одном отдельно взятом пазике, умудрившись упихать в него и все вещи, и самих себя. Вся задняя часть по самую крышу была забита палатками и спальниками. На ней вольготно устроились самые ушлые — Бегемот и Бельфегор. Проход тоже весь был забит под завязку. Нам с Наташей досталось сидячее место спереди. Можно сказать, одно на двоих.

— Эх, я тоже с вами хочу, — вздохнула Ева, когда мы стояли обнявшись у двери автобуса. — Надо было не приходить вас провожать, а то я сейчас расплачусь…

— От зависти? — прошептал я и тихонько куснул ее за ухо.

— Фу быть таким умным, — буркнула Ева и тихонько засмеялась.

— Может того, с нами? — подмигнул я. — Ты же сегодня только рассказывала, как в платье и туфлях на каблуках укатила в археологическую разведку. А?

— Велиал, ну ты там скоро? — нетерпеливо воскликнула Наташа, высунувшись в дверь.

Но я не спешил, глядя с улыбкой на лицо своей девушки.

Столько противоречивых эмоций сейчас было на нем!