– Наш в том смысле, что проживает в нашем бараке, – поправилась женщина. – А так он деда Натаныча родной внучок. С ним живет и воспитывается. Потому как родителев у него нетути.

На этом разговор с Марфой Недотрогиной завершился…

Пошли к деду Натанычу. Дед неопределенного возраста (ему можно было дать и шестьдесят пять, и семьдесят восемь) в очках с толстыми стеклами расположился на диване и читал книжку. Внук сидел за столом и что-то с вдохновением рисовал, высунув кончик языка. Было ему лет десять.

– Здравствуйте, – поздоровался Валентин Рожнов.

Дед взглянул поверх очков на гостя и промолчал. А вот внук его четко произнес:

– Здравствуйте.

– Можно задать один вопрос вашему внучку? – обратился старший оперуполномоченный к старику в очках. – Естественно, в вашем присутствии, – добавил Рожнов.

Дед только молча кивнул. Его в этой жизни мало что интересовало.

– Скажи-ка, Илья, ты вашего соседа Толю Темникова седьмого апреля видел здесь, в бараке? – повернулся к пацаненку Валя Рожнов. – Припомни, пожалуйста. Это очень важно.

– Это когда магазин на Пионерской ограбили? – глянул прямо в глаза старшему оперуполномоченному Илейка.

– Ну да, – последовал ответ.

– Знамо дело – видел, – ответил пацаненок.

– А когда ты его видел? – задал новый вопрос капитан.

– В семь часов вечера. Я к нему в комнату постучал, мне надо было циркуль у него попросить. У меня циркуля нету, а у него есть, – ответил Илейка. – Ну, он мне и открыл…

– Дал он тебе циркуль? – спросил Рожнов.

– Дал.

– А откуда знаешь, что это в семь часов было? – поинтересовался старший оперуполномоченный.

– А вот, – Илейка подтянул рукав на левой руке и повертел перед глазами Валентина наручными часами. – Это деда мне на день рождения подарил. Вам нравятся мои часы?

– Нравятся, – соглашаясь, промолвил капитан Рожнов. Подарок и в самом деле был хорош – немецкие трофейные часы.

– Мне тоже, – изрек пацаненок.

– А вы, дедушка, – обратился к Натанычу старший оперуполномоченный, – соседа вашего Темникова случайно вечером во вторник седьмого апреля не видели?

– Не видел, – ответил дед и опустил взор в книгу.

Оставалось допросить самого Анатолия Темникова. Вернее, поговорить с ним, и желательно по душам, чтобы он рассказал все, как было на самом деле.

Рожнов получил от руководства на это разрешение и утром следующего дня уже сидел в допросной следственного изолятора. Скоро Темникова привели. Выглядел он не самым лучшим образом: ввалившиеся щеки, темные круги под глазами, словно проходящие синяки после крепкой драки, сухая пожелтевшая кожа. Впрочем, через несколько месяцев, проведенных в СИЗО, мало кто выглядит цветущим и жизнерадостным…

– Анатолий Иванович, – начал разговор Валентин Рожнов. – Я к вам вот по какому поводу… Вчера побывал в вашем доме, побеседовал с соседями. Алиби у вас, гражданин Темников. Настоящее железное алиби…

– То есть? – опешил Анатолий, почти беспрерывно моргая глазами.

– А то и есть, – усмехнулся старший оперуполномоченный. – Объясняю… Седьмого апреля в семь часов вечера, когда грабили промтоварный магазин на улице Пионерской, вы, гражданин Темников Анатолий Иванович, находились у себя дома и никуда из барака не выходили. Это показали ваша всезнающая соседка Марфа Васильевна Недотрогина, которая видела вас проходящим в туалет, одетым в майку и трусы и с газетой в руке, и несовершеннолетний Илья Семенович Швейцер, который точно в это время заходил к вам в комнату за циркулем, необходимым ему для выполнения школьного домашнего задания. Так какого, спрашивается, рожна, – в упор глянул на Темникова Рожнов, – ты подписал чистосердечное признание? Сдохнуть, что ли, хочешь раньше времени?

– Так это мне так присоветовали следователь с оперативником, что дело мое вели, – промолвил Анатолий, продолжая находиться в недоумении и не зная, как воспринимать происходящее – за сон или явь? Поскольку еще никто и никогда, не считая его давно умерших родителей, не делал ему добра за просто так. А этот капитан милиции вдруг сделал: спас его от верной тюрьмы. – Они сказали, что если я напишу чистосердечное признание, то получу трояк. А иначе – сидеть мне свои полные пять лет и даже не надеяться, что за хорошее поведение мне могут скостить срок.

– Хрусты [27] откуда у тебя взялись? – продолжая сверлить Темникова недовольным взглядом, произнес Рожнов.

– Да нашел я их, – едва не воскликнул Темников. – А что еще с такими левыми деньгами-то делать? Только пропить. Как пришли, так и ушли!

«Что ж, логика в его словах какая-никакая, а просматривалась. Только вот нахождение четырех с лишним тысяч рублей на дороге все же продолжало вызывать сомнение. Взять хотя бы тебя и твоих приятелей: разве кто-то из вас нашел на дороге больше чем гривенник?»