— Василиса? Что ты делаешь в моем кабинете? — холодно спросил Максим.
— Сюрприз! Я соскучилась. Разве ты не рад?
— Мы оба знаем, что наш брак — фальшивка.
— Ошибаешься. Для меня он настоящий. Сначала ты изменил мне с подружкой невесты, потом разрушил мою жизнь и исчез. Думал, я забуду?
— Приехала отомстить? — его голос опасно понизился.
— Не все так просто, дорогой, но ты пожалеешь, что встретил меня.
Максим усмехнулся, в его глазах блеснул охотничий азарт.
— Значит, мы либо уничтожим друг друга, либо...
— Либо? — я затаила дыхание в ожидании подвоха.
— Либо сгорим вместе, — прорычал он, притягивая меня к себе.
Пролог
«Прости и отпусти», — советуют психологи.
Какая наивная чушь.
Я лучше запомню и отомщу.
А потом, может быть, и прощу.
Знаете, как ужасно хрустит крапива, когда её сжимаешь в кулаке? Я вот узнала. Прямо в день своей свадьбы.
Чудесное открытие, не правда ли?
Я стояла посреди двора перед гостевым домом, прижимая к некогда белоснежному свадебному платью охапку крапивы. После того как я сорвала этот импровизированный «букет невесты», подол платья испачкался грязью, на юбке появились зелёные разводы от травы.
Только меня это совершенно не волновало.
Ещё утром я подозревала, что этот день изменит мою жизнь.
Но не настолько же!
Впрочем, давайте по порядку.
Наши родители заставили нас с Максимом пожениться. Как бы мы ни сопротивлялись, нам пришлось согласиться. Сначала, кажется, все шло хорошо.
Потом, после свадебного празднества, Максим, ничего не сказав мне, куда-то исчез. Как мы договаривались, я ждала его в своей комнате, чтобы обсудить дальнейшие наши действия. А он так и не пришел. Устав маяться от скуки, я пошла его искать.
Лучше бы я этого не делала.
Я нашла его в гостевом домике.
С моей свидетельницей!
Той самой, которая утром помогала мне расправлять фату и таскалась за мной брошенным котёнком весь вечер.
Картина, открывшаяся моим глазам, заставила меня застыть на пороге.
Максим, в небрежно расстёгнутой рубашке с обнажённым рельефным торсом, полулежал на кровати. Его безупречный пиджак валялся на полу. А сверху, оседлав его бёдра, восседала Светка в вызывающе коротком платье.
Они самозабвенно целовались, не замечая моего появления.
Ярость накатила волной, отдаваясь пульсацией в висках.
Внутри всё заклокотало.
— Я вам не помешаю? — мой голос прозвучал пугающе спокойно, даже для меня.
— Васька?! — Светка подпрыгнула на Максиме, как на батуте. Её глаза лихорадочно блестели. — Мы тут... это...
Слова застряли у неё в горле.
Я скрестила руки на груди, чувствуя, как ногти впиваются в ладони.
— Прекрасно вижу, чем вы тут занимаетесь.
Максим попытался подняться, но Светка, хлещи пиявки, вцепилась в него мертвой хваткой.
— Василиса, выслушай меня, — его голос звучал привычно сдержанно, будто мы обсуждали очередной деловой контракт. — Это не то, чем кажется.
— Неужели? — я изогнула бровь. — Дай угадаю. Ты устроил репетицию первой брачной ночи?
— Мы случайно упали, — выпалила Светка, наконец освобождая Максима от своих удушающих объятий.
— Разумеется. Одежда, полагаю, сама распахнулась? От удара, видимо?
Воронцов встал, методично застегивая рубашку и поднимая пиджак.
Его движения были такими же выверенными, как и весь день до этого.
— Василиса, ты должна меня выслушать.
— Я тебе ничего не должна.
Развернувшись, выбежала из домика.
Предательские слезы жгли глаза, но я не позволила им пролиться. Я пронеслась через двор, пока не заметила заросли крапивы.
И тут меня осенило.
Через пять минут я уже стояла у крыльца с увесистым пучком жгучей крапивы, ожидая появления новоиспеченного мужа.
Максим не заставил себя долго ждать.
Он вышел из дома, а в его руку намертво вцепилась Света.
— Милый, — проворковала она, хлопая ресницами, как оглушенная рыба. — Давай откровенно поговорим с Василисой? Мы любим друг друга, ей придется это принять.
Я вскинула бровь, глядя на парочку.
— Ого! Так у вас любовь? — переспросила я. — Как это мило. Вот вам мой подарок!
Размахнувшись, я хлестнула Максима крапивой по лицу.
Он не отшатнулся и не дрогнул. Только мышца на его челюсти напряглась.
На его щеке мгновенно проступили розовые полосы.
— Василиса, ты с ума сошла?! — взвизгнула Светка, и её загребущие ручонки потянулись к лицу Воронцова.
Он брезгливо отстранился, не позволяя ей прикоснуться к себе.
Это его движение принесло мне какое-то извращенное удовольствие.
— Ошибаешься, дорогая подруженька, — растянула губы в ядовитой улыбке. — Я как раз в своем уме, а что творится в твоей голове — весьма интересно.
Наши громкие голоса привлекли внимание.