Какая же дура…

И чего добивалась этим?

Когда-то и он в школьные годы таскался по холоду без шапки. Но потом заработал отит. Причём болезнь протекала настолько тяжело, что были высоки риски потерять слух. Вообще на хрен оглохнуть!

И вот она. С мокрой головой стоит на этом морозе!

Стоит и смотрит на него такими большими и красивыми глазами необычайного цвета. Цвета, который сейчас чёрная радужка почти полностью собой перекрыла. И взгляд такой… будто она обнажилась перед ним. Будто разодрала на себе кожу и подковырнула рёбра, чтобы вывернуть себя наизнанку.

На, вот… смотри! Смотри, что ты со мной делаешь! Доволен? Этого ты хотел?

Не совсем, Тина.

— Ты зачем ушла? — спросил на полном серьёзе.

— Что? — на долю секунды её губ коснулась улыбка. — Спрашиваешь? — усмешка. Нервная. Натянутая. — А ты не знаешь?

Кристина снова попыталась выкрутить руку из стальных тисков. Но сделала себе больнее. И угомонилась.

— Хочу от тебя услышать… — свёл тёмные брови.

— Возможно, потому что ТЫ не собирался уходить?

Она права. Он не собирался. Пока не знал, какой повод мог найти для того, чтобы задержаться у рыжей дома, но он обязательно что-нибудь придумал бы…

А сейчас?.. Сейчас она только лишь упростила Стасу задачу.

— Ты… заболеешь. — Хрипло произнёс после затянувшейся паузы. Язык отяжелел на таких, казалось бы, простых словах, выражающих заботу. Или нечто схожее с этим непривычным для него чувством.

— А тебе какое дело? Хоть сдохну! — выплюнула ему в лицо, — Тебя это разве касается?!

Стас несколько раз моргнул. Эта мерзкая и неприятная снежная крошка царапала кожу лица. Сыпала прямо в глаза. Ветер больно кусал. Даже ему было холодно.

— И куда ты намылилась?

— Тебе-то… что? Игрушка пропала из виду? Побежал возвращать? — Она снова дёрнула рукой. Так сильно, что едва не вывернула собственное плечо. Зашипела. Вернула ему взгляд, полный ненависти. — Кто ты? Ублюдок, решивший, что все должны плясать под твою дудку? Или собачка? Может, ты просто спина? Злая? Которую много обижали в детстве? На мне срываешь свою злость?

Стас залюбовался ею. Ярость, с которой она выплёвывала каждое слово, была ей к лицу. Не отвращение. И даже не жалость. А вот эта вот смесь из отчаяния и ненависти. Поразительно… он бы никогда не подумал, что подобные эмоции могут так преобразовать человека.

— К Артёму своему побежала? — процедил имя соперника сквозь зубы. Его почти трясло от одной мысли, что этот гандон будет утешать её. Прижимать к себе и… бля, да просто находиться рядом!

Он ведь только из-за этого сюда притащился.

— А что? Даже если и к нему? Тебе что?!

Стас чувствовал, как кровью наполняются глаза. Как пальцы на её руке сжались сильнее. Чувствовал, что где-то в области солнечного сплетения стало почему-то больно.

Сука… забери свои слова обратно.

И ведь не зацепило даже то, что она назвала его псиной, которая срывает на других свою боль и обиду на других.

Нет…

Зацепило то, что она не отрицает его предположения. А даже наоборот. Подпитывает их ещё больше своими колкими ответами.

Какая собака её укусила?

А ведь в комнате, двадцатью минутами ранее, она не казалась ему такой остервенело смелой…

— Пошли! — потянув Кристину на себя, снова почувствовал сопротивление. Она упрямо упиралась пятками в заснеженный асфальт. — Пошли, я сказал, Тина!

— Отпусти! — снова рявкнула и тут же оглянулась в поиске поддержки со стороны.

Но единственными свидетелями этой драмы были пара подростков на скамейке метрах в пятидесяти от них. И проезжающие неподалёку машины.

— Не вынуждай меня, Тина, — снова наклонившись к девушке, он опалил её кожу тёплым воздухом. — Пока ещё я прошу тебя.

— Ты последний человек, с кем я пойду, Стас, — каждое слово… так чётко и уверенно. — Ты вообще не понимаешь? Не понимаешь, что…

И, взвизгнув, перестала чувствовать под ногами опору! Резко наклонившись, Холодный подхватил её под колени и оторвал от земли. Взбрыкнув одна одну ногу она освободила и теперь висела на его руках, продолжая вырываться.

А он просто шёл.