На этом его фантазия иссякла. Но и первых перечислений хватило, чтобы у меня загорелись уши, студенты загоготали, а лекторы деликатно захрюкали в кулаки. И меня прорвало.

– Свои места помой, варвар невоспитанный!

Зря я это сказала. Ой, как зря!

– Хм… – Вархар вскинул голову так, что, казалось, шея у него резиновая и гнется под любым углом. – Приятно, что тебя это волнует. Не беспокойся, я очень гигиeнистый варвар. И все свои места мою регулярно. Даже не один раз в день.

Теперь у меня уже горели не только уши, а еще и лицо, и шея.

Студенты ржали как кони, преподы продолжали задорно похрюкивать, а садовники вдруг захихикали как гиены. Зоопарк, ей богу.

И посреди всего этого возвышался непробиваемый Вархар, как главный дрессировщик местной фауны.

– Тебе подробно объяснить, как и чего мою? Или поверишь на слово? – уточнил он, и я поняла – проректор не угрожает. Так, предупреждает.

– Нет, – пискнула я и спряталась в окне.

– Как скажешь, – спокойно гаркнул Вархар. – А вы чего вылупились? Чего зубы скалите? Смотрите, чтобы шальным камнем не выбило.

И почему я сразу догадалась – кто хозяин этого «шального камня»?

– Ща сюда вызову! Помогать будете, раз утром заняться нечем. Заодно и разомнетесь перед тем, как на занятиях задницу плющить! Чего прячетесь? Я всех запомнил еще пять минут назад. – И, чтобы никто не сомневался в прискорбности своей участи и памяти проректора, он поставленным лекторским голосом перечислил имена студентов. Чуть помедлил, словно наслаждаясь произведенным эффектом – учащиеся и впрямь разом затихли. Теперь из их окон доносилось лишь покаянное дыхание. – Так-то лучше, – похвалил Вархар. И не менее громко перечислил имена-фамилии и должности преподавателей. Хрюканье тоже вмиг прервалось. Как проректор узнал подчиненных по кончикам носов, для меня осталось загадкой. Только из окон полетели длинные извинения, вперемежку с испуганной икотой.

– Конечно же, я вас прощаю! Я сегодня добрый, – хохотнул Вархар. – Буду добрым. Если Ольга со мной пообедает.

– Коне-ечно пообедает! Уж мы убедим, – обещания рекой полились из окон. Громче всех орали скандры и мрагулы. Чуть тише басили леплеры, взвизгивали сальфы. Истлы утробно рычали клятвы, а таллины сипло поддакивали.

Да. Моя песенка спета. Единственный шанс избежать обеда с проректором – бежать, куда глаза глядят. Но что-то подсказывало – меня все равно догонят и под белы рученьки приведут к начальнику.

– Отлично! – прервал клятвы Вархар. Слава богу! А то я уже побаивалась, что сейчас любопытные Варвары начнут вскрывать вены и расписываться кровью.

– Если Ольга согласится, всем сотрудникам легкий выговор с лишением премии, – добродушно продолжил Вархар. – Плюс необременительные двухмесячные уборки в подвале корпуса. Крысы развелись, заразы! Гадят где попало. А уборщицы отказываются отмывать полы под прицелом электротока. Не оценили в последний раз красоты момента. Тогда вчетвером отплясывали хип-хоп. Вальсы любят, наверное. Вот не верят они нашему главврачу. Не доверяют его квалифицированному мнению. Мастгури клянется, что своевременный электрошок великолепно улучшает мелкую моторику.

Я живо представила этого доктора Франкенштейна с фирменным академическим оскалом. Вообразила, как он «улучшает» мелкую моторику у тех, кто не перегрыз металлические прутья решетки и не выскреб ногтями булыжники стен. Чтобы избежать «прокачки», сохранить организм в не улучшенном электрошоком состоянии, пойдешь и не на такое.

– Короче! – продолжил между тем Вархар. – Если Ольга не согласится, всем тяжелый выговор со всеми вытекающими. А из тяжелого выговора вытекает не только лишение премии, но и штраф в размере трети зарплаты за неуважение к коллегам. А также посменное дежурство в темной башне. Езенграс запихал туда еще клочок темной материи. Уже несколько месяцев жаждал проверить ее действие на магию и энергетику разных рас. Я рад, что подопытные, наконец-то, нашлись. Бедный ректор уже хотел вспомнить дни своей бурной варварской молодости. Понахватать пленных из враждующих с нами миров. А после этого… сами знаете, он слегка в неадеквате.

Мне страшно было представить Езенграса «слегка в неадеквате», после того как познакомилась с Вархаром и Драгаром «в адеквате».

Удивляло лишь то, что никто из преподавателей не последовал примеру местного психолога. Если верить инфополю, он бесповоротно уволился, выйдя прямо из окна. Должно быть, отставные варвары стремились закалить характер, чтобы потом щелкать вражеские армии как орешки. После Вархара и дикарь, что с чавканьем вгрызается в человеческую ляжку, казался безобидным интеллигентом.

В Академическом дворике воцарилась гробовая тишина. Птицы перестали петь, кошки – мяукать, мухи – жужжать. Ветер стих в кронах деревьев. Похоже, проректор и на них находил управу, и даже не один раз.

С чувством полной безысходности побрела я в ванную и напоследок услышала новую фантазию проректора на тему расчлененки:

– Вот свинти свою тупую башку и приклей на задницу! Может, хотя бы тогда перестанешь натыкаться этой задницей на окружающих. А заодно наконец-то увидишь их той частью тела, которой ходишь вперед.