–  Это были грустные и трогательные минуты, - вспоминает Римма Модестовна. - Молодец лейтенант! Он тогда всех расшевелил - и раненых и нас. Повеселели и рабочие-кировцы.

...Не прошло и недели после перелета эскадрильи в Хвойную, а Пущинскому казалось, что это все было давным-давно - и сбор на Внуковском аэродроме, и волнения перед вылетом, и сам перелет и встреча в Хвойной.

Все отодвинул на второй план полет эскадрильи в Ленинград. Он длился сто минут туда и сто минут обратно. Может показаться странным, что в те первые часы возвращения из рейса командир думал не о самом полете - трудном, опасном. Пущинского неотступно преследовало чувство боли за судьбу попавших в беду ленинградцев. Давно отрулили на стоянки самолеты, возле них вовсю хозяйничали авиатехники и механики. Покинули аэродром санитары, грузчики. Пора было подумать о предстоящем разборе полетов, а Пущинский снова и снова возвращался мыслями в Ленинград, к тому, что видели он и его товарищи.

Возле летной столовой, куда Пущинский направился вместе с Семенковым и Булкиным, он бросил взгляд на незатейливое объявление о вечере встречи жителей Хвойной с летчиками и танцах под духовой оркестр железнодорожников и вспомнил бойкую девушку Римму, ее наивный вопрос "страшно в небе?". С каким сердечным участием смотрела она на раненого летчика, как бережно несла его на носилках! Как старательно играл "Полонез" Огинского бравый пехотный лейтенант на костылях, чтобы встряхнуть уставших и приунывших пассажиров ПС-84.

Все эти впечатления спрессовывались в одно желание: быстрее и больше помочь осажденным ленинградцам. У него, опытного пилота, авиационного командира, в голове постепенно складывалась конкретная программа действий эскадрильи. Теперь, как никогда ясно, он знал, что скажет своим товарищам при разборе полетов.

В течение первых рейсов Пущинскому не давала покоя мысль о слишком медленном сборе и построении отряда после взлета. На взлет, сбор и построение группы уходило сорок минут. Надо во что бы то ни стало сократить это время. По крайней мере вдвое. Двадцать - тридцать сэкономленных минут это по времени треть маршрута. А дни идут на убыль. Только ощутимый временной выигрыш позволит в короткие дни, глубокой осенью и зимой, ежедневно делать не один, а два рейса в Ленинград.

...За обедом Пущинский, как бы проверяя себя, сказал Семенкову: на погрузке и разгрузке сэкономить минут двадцать - не задача. А как ужать время при взлете и построении? Вот где собака зарыта...

–  Сам все время ломаю голову, - сказал Семенков. - С комиссаром об этом толковали. Есть одна мысль. Боюсь только - не рановато ли для нас. А впрочем... Все довоенные инструкции летят к черту.

–  Да еще как летят, - вставил Булкин.

–  Давай, Алексей Иванович, выкладывай, что надумал, - попросил командир отряда.

–  Надо попробовать взлетать звеньями, сразу по три самолета. Как истребители.

–  Хорошо бы... Да уж очень рискованно.

–  Риск, говорят, благородное дело, - заметил комиссар, - если он, конечно, с расчетом.

Пущинский задумался. Взлетать звеньями? Тесноват аэродром. Да и длина взлетной полосы не очень... Риск велик. Такие махины - и звеном. Дров бы не наломать. Но ведь в нем и скрыт этот самый резерв времени. Именно в нем!

Пущинский решительно встал, поправил ремень, взглянул на часы. Пора...

Они вышли.

И Семенков и Булкин, хорошо знавшие командира и понимавшие друг друга с полуслова, безошибочно оценили реакцию Пущинского на предложение. Он, конечно, "за". Поэтому Семенков как о само собой разумеющемся сказал:

–  Думаю, за неделю полосу удлиним, расширим. Взлет звеном одолеем. А пока поучимся летать в строю.

–  Разрешили бы ночью, можно было бы и третий рейс добавить, - сказал Булкин.

–  Вряд ли разрешат, - заключил Пущинский. - По воздушному коридору следом за нами могут ночью проскочить к городу фашистские бомбардировщики.

–  И такое может случиться, - поддержал командира Семенков.

Только они вышли из столовой, Пущинского позвали на КП. Ему доложили, что для загрузки всех самолетов на второй рейс продуктов не хватит.

–  Как же так, должны были подвезти, - удивился Пущинский. - Мы договорились с райисполкомом.

–  Не подвезли. Звонил предрайисполкома, сказал, что подвезут вечером.

–  Вечером будет поздно. Сколько сейчас на аэродроме продуктов?

–  Самолета три загрузим. Вы же, товарищ капитан, увезли сегодня почти весь запас, в полтора раза больше расчетной нормы.

–  Будем ждать утра? - спросил Семенков.

–  Нет. Погода позволяет. Кого пошлем, как думаешь? [34 ]

–  Ильченко, Колесникова, и я полечу, - без колебаний ответил Семенков.

–  Нет, Алексей Иванович, - возразил Пущинский. - Раз так нескладно получилось, давайте-ка сегодня во всем получше разберемся. А третьим полетит Бибиков.

После отправки самолетов Пущинский и Булкин осмотрели землянки личного состава, поинтересовались, как устроились техслужбы, метеорологи, санитарная часть.