Я оптимист по жизни, поэтому верю в свою удачу. Она меня частенько выручала. Так что следует просто двигаться от одной маленькой цели к следующей маленькой. Строить ступеньки задач и подниматься по ним. Потихоньку.

Первая из них — вернуться в Айурэ.

Несмотря на потери в отряде, многие из нас были воодушевлены, ибо все риски окупались и каждого ждала достойная награда. Именно ради этого они и приходят в Ил. Заработать. Разумеется, если повезёт дойти, отыскать и вернуться назад с добычей.

Булыжники, раздобытые нами в этот раз, уцелели при штурме андерита. Никто не тронул их в моей комнате, и теперь поясная сумка, в которой они хранились, собиралась проделать последний отрезок пути.

Стоило порадоваться, что её не было рядом с Лужей, когда образовалась воронка глубиной почти в сорок футов. Мои ботинки, штаны, рубашка, пояс с пистолетом, ножны Вампира — всё это оказалось на дне, засыпанное грунтом. Добыть их обратно не представлялось возможным. Когда я заикнулся об этом одному из прибывших из Айурэ колдунов (ножны я заказал всего лишь год назад и их искренне оплакивал), то он прогнал меня взашей, едва ли не лопнув от возмущения. Сейчас люди Ветвей занимались тем, что пытались сломать портал.

Впрочем, одежду и обувь подходящего размера я нашёл. А вот ножны придётся покупать в Айурэ и до того пользоваться старыми, валявшимися дома. Они выглядели довольно жалко — их делали ещё во времена моего деда. Пока же оружие было завёрнуто в плотную ткань, перетянутую простой бечёвкой. Может, это и выглядит несколько самонадеянно, учитывая недавно случившееся, но не думаю, что кто-нибудь нападёт на нас в ближайший час до отхода поезда. Клинок со слабым холодным голубоватым внутренним мерцанием — штука слишком приметная. А тут собралось чересчур много любопытных глаз.

Знающих глаз, я бы добавил. Не нужно большинству видеть, что я владею оружием со свойством. В отряде лишь двое в курсе про мою игрушку.

Я допил кофе, перевернул кружку, и последняя капля упала на сухую желтоватую землю. На кружке выдавили армейский штамп гарнизона Шестнадцатого андерита, так что я оставил её здесь же — не пропадёт.

У тендера[2] уже суетились кочегары в защитных масках, делавших лица людей похожими на мушиные головы. Моя маска, их выдавали всем пассажирам, болталась на шее, и пока я не спешил натягивать её на рожу. Ещё намаюсь сопеть в неё, точно рассерженный бурундучок, пока мы пересекаем Шельф.

О поездах стоит сказать особо — это полезное, но гадкое изобретение колдунов и учёных ненавидят все мало-мальски разумные существа. Огромная, величиной с дом, словно утюг с колёсами, сверкающая медью хреновина движется медленнее лошади и спорит своей стремительностью с улиткой. Она может тащить восемь вагонов и колоссальную массу груза по проложенным через Шельф полосам рельс.

Они, одной колеей, протянуты к андеритам. Поезда за рейс туда и обратно жрут с десяток солнцесветов и смердят как задница Лорда Кладбищ. Корень солнцесвета, высушенный, мелко порубленный, — их топливо. И корень, следует заметить, пахнет не так, как сушёный стебель того же цветка. Если от огненного порошка, который мы засыпаем в ружья и пушки, всего лишь воняет, то от этой отравы при сгорании так разит, что находиться рядом без масок с угольными фильтрами невозможно.

Полагаю, и Светозарные не смогли бы.

Даже Птицы.

Поэтому поезда никогда не получат распространения в городской черте. Градоначальника просто побьют, а затем утопят в ближайшем фонтане. Но армейские урии не столь щепетильны и вполне положительно оценивают чудо магической техники. Пускай ползут медленно, но зато способны перевезти кучу пушек. Пускай воняет, но никто не разоряется на лошадях, для которых дорога к Шельфу — это путь в один конец.

Я, конечно, мягко опускаю такие причины, как конкуренция между Домами, колдунами, уриями, патенты, монополия на строительство, шкурные интересы генералов и другие, право, совершенно незначительные и абсолютно никому не интересные мелочи.

Признаюсь, они и мне не интересны. Главное, что в Айурэ этих штук нет и никогда не будет. Так что я спокойно могу открывать окна.

Низкий дребезжащий гудок пролетел по округе, и я напялил маску. Затем подтянул ремни, и она больно прижалась к переносице и щекам. Потом останется след, но зато не захочется наложить на себя руки, когда из паровозной трубы повалит охряный дым.

«Соломенные плащи» уже шли к сорокафутовому вагону-платформе. Там нас ждал последний контроль перед дорогой на Айурэ. Нам ещё раз проверили зрачки, не заметив ничего подозрительного. Под опись секретаря, каждый из нас бросил на платформу мешок с землёй Ила, как того требует многовековой закон, и получил право пройти на неё, рассаживаясь на длинные скамьи.

Вещи отряда (сёдла, сумки, ружья, плащи) свалили прямо на пол, рядом с мешками и большим массивным ящиком. В одном месте плотник небрежно подогнал грубые сосновые доски друг к другу и сквозь маленькую щёлку, подчиняясь силам природы, тянулся к небу хилый бледно-розовый цветок.

До конечной остановки у нас будет приятное соседство с останками Кровохлёба, который спешил навстречу к потирающим ладошки колдунам и учёным.

После Ила воздух Айурэ пьянил не хуже, чем пара бутылок розового игристого на голодный желудок. Он пах жизнью, свободой, лёгкостью и свежей зеленью ласкового начала лета.