К нашему приезду родственники расстарались на славу! На столе сложно было найти пустое место. Одних пельменей Тётя Галя налепила без малого сотни две. Мама сказала, что хочет после ужина отправиться на пляж, т.к. вечер и утро самое лучшее время для солнечных ванн. Все с ней согласились и сели за широкий стол на улице под навесом.

– За встречу! – торжественно произнёс дядя Слава.

Выпили. Я морс, все остальные дядино Славино пойло. Даже мама. Хотя от человека, еще совсем недавно проповедующего ЗОЖ, я такого не ожидал. Ну да ладно. Тоже ведь человек.

А дальше всё пошло поехало. Громче смех, краснее лица, всё тупее и тупее шутки. Я молча жевал десятый по счету пельмень и все еще надеялся увидеть море в закатных лучах солнца. Надежды рухнули разом, когда дядя Слава затянул: «Чёрный вооорон, чёрный воооорон…»

Папа стройно – не зря когда-то пел в школьном хоре – подхватил: «Да что ж ты вьёёёёшься надо мноооой…»

Тут к ним присоединись два женских голоса: «Ты добыыычи не дождёёёшься, чёрный ворон я не твооой».

Я понял одно: на море мы сегодня не дойдём. А быть едой для комаров мне надоело. Дожевал десятый пельмень, пошёл в дом. За окном долго лились задушевные напевы, тоскливо подвывали соседские собаки. Мне тоже стало грустно. И я уснул.

На следующий день, я, памятуя, что утренние солнечные ванны, так же как и вечерние самые полезные проснулся пораньше. Первое, что услышал – храп, раскатистый дружный храп.

«Ну, всё понятно», – вздохнул я и перевернулся на другой бок. Вздремнул часок-другой. Когда встал, то все родственники сидели там же, где вчера я их оставил: за столом под навесом.

– Глеб, – улыбнулся папа, – сколько можно дрыхнуть?

Мне захотелось ему нагрубить, что в моём подростковом возрасте вполне объяснимо. Но я сдержался. Необъяснимо.

– Отстань, от парня, – вступился дядя Слава. Он же на отдыхе, пусть делает, что хочет.

Я подсел к ним, и мама положила на тарелку мне оладушек. А тётя Галя щедро вымазала их сметаной.

Дядя Слава рассказывал, каким хозяйством они успели обзавестись, хвалился усадьбой. Я слушал вполуха. Истории о садоводстве и птицеферме меня мало интересовали. В мыслях я был на море. По скучающему виду мамы, я понял, что ни один такой. Зато глаза папы горели как бенгальские огни. Он давно мечтал променять квартиру на небольшой домик с огородным участком, завести кур, коз, заняться пчеловодством.

– Вот она жизнь! – воскликнул он, когда дядя Слава сказал, что на следующий год собирается строить за домом загон для овец.

– Да, брат! Это тебе не скворечник, – он рассмеялся. – Здесь есть, где развернуться. Кстати, родственники, кто поможет оборвать вишню на варенье?

– Сейчас? – выпрямилась мама. В прозрачном парео поверх купальника и соломенной шляпке выглядела она превосходно.

– Конечно! – откликнулся дядя Слава. – Там-то и работы для большой компании всего ничего.

Конец ознакомительного фрагмента.