Одрейд подавила восторг. Mens sana in corpore sano. Наконец-то она наша!

— Но какой ценой тебе это достается! — воскликнула Одрейд.

— Цена? — голос Мурбеллы был удивленным, — Пока у меня есть такая возможность, я рада платить.

— Брать, что хочешь, и платить?

— Это ваш волшебный рог изобилия Бене Джессерит: чем более идеальной я становлюсь, тем сильнее возрастает способность платить.

— Осторожнее, Мурбелла. Этот рог изобилия, как вы его называешь, может превратиться в ящик Пандоры.

Мурбелла поняла намек. Она стояла абсолютно неподвижно, обратив все внимание на Великую Мать:

— Да? — Звук ускользал.

— Ящик Пандоры дает дорогу мощным раздорам, на которые уходит твоя жизненная сила. Ты часто говоришь, что находишься «в стремнине» и становишься Преподобной Матерью, но так и не знаешь ни смысла этого, ни наших к тебе требований.

— Значит, вы искали в нас не наши сексуальные способности.

Одрейд с величественной элегантностью сделала вперед восемь шагов. Раз Мурбелла попалась на этой теме, ее нельзя останавливать обычным решением, — безапелляционным приказом Великой Матери, обрывающим спор.

— Шиана легко отшлифует твои способности, — сказала Одрейд.

— Так вы используете ее на этом ребенке!

Одрейд услышала в ее словах недовольство. Это был культурный осадок. Где в человеке начинается сексуальность? Шиане, дожидающейся сейчас в комнатах охраны не-корабля, приходилось иметь с этим дело. «Я надеюсь, вы распознаете источник моей нерасположенности и скрытности. Великая Мать.» «Я знаю, что общество Свободных наполнило твой мозг ограничениями, прежде нежели ты попала в наши руки?

Это расчистило атмосферу между ними. Но как перенаправить этот обмен с Мурбеллой? Придется не сдерживать его, пока я не найду выхода.

Будут повторения. Всплывут нерешенные вопросы. Тот факт, что практически все слова, произносимые Мурбеллой, можно предвидеть, станет ловушкой.

— Почему вы теперь избегаете этого проверенного способа давления на других, хоть и говорите, что вам нужен Тег? — спросила Мурбелла.

— Рабство, этого ты хочешь? — парировала Одрейд.

Глаза почти закрыты, Мурбелла обдумывает вопрос. Считаю ли я мужчин рабами? Возможно. Я создаю для них минуты дикого, безумного самозабвения, поднимая до высот экстаза, о котором они и нее мечтали. Меня обучали этому, и, соответственно, мужчины становились предметом моей воли.

Пока Дункан не сделал того же самого со мной.

Одрейд увидела, как захлопнулись веки Мурбеллы, и поняла, что в псише этой женщины есть вещи, связанные в узел, который нелегко будет распутать. Дикость процветает там, куда мы не добрались. Естественная чистота Мурбеллы как будто была навечно запятнана, а потом эту грязь закрыли и даже замаскировали сам покров. В ее искаженных мыслях и действиях проявлялась резкость. Слой на слое, слой на слое…

— Ты боишься того, что я могу совершить, — сказала Мурбелла.

— В твоих словах есть доля истины, — согласилась Одрейд.

Честность и прямота — ограничительные средства и употреблять их надо внимательно.

— Дункан, — голос Мурбеллы был бесчувственным — она использовала свои новые бене-джессеритские возможности.

— Я боюсь того, что ты делишься с ним. Тебе не кажется странным: Великая Мать допускает страх?

— Я в курсе прямоты и честности! — Прямота и честность в ее устах прозвучали отвратительно.

— Чтимых Матре учат никогда не отказывать себе. Нас тренируют не заглушать себя тем, что касается других.

— Это и все?

— Это глубже и имеет другие нити. Быть Бене Джессерит означает заниматься другим.

— Я знаю, чего вы просите: выбери Дункана или Сестринство. Знаю я ваши приемчики.

— Думаю, нет.

— Есть вещи, которые я не стану делать.

— Каждый из нас стеснен прошлым. Я выбираю сама и делаю должное из-за моего прошлого, которое отличается от твоего.

— Вы продолжите мое обучение несмотря на сказанное мною только что? Одрейд слушала, полностью принимая необходимость этих встреч с Мурбеллой, когда все готово обнаружить невысказанное, мысли, вертящиеся на краю слов: словно реснички, выдвигающиеся для встречи с опасностями Вселенной.

Бене Джессерит предстоит измениться. И вот передо мною одна из способных вызвать эти изменения.

Беллонду ужаснет такая перспектива. Многие Сестры возмутятся. Но это — она.

Когда Одрейд не ответила, Мурбелла произнесла:

— Натаскивать. Это верное слово?

— Приучить. Это тебе, видимо, знакомей.

— Вы действительно хотите сочетать наш опыт, сделать меня во многом похожей на вас, чтобы возродить между нами доверие. Любое обучение ведет к этому.

Не играй со мной в эрудита, девочка!